Византия - [16]

А китайцы продолжили изобретать, и в предыдущем десятилетии, в 1132 году, дошли до реальных пушек, правда, на редкость примитивных и убогих, с виду больше напоминающих бронзовые вазы. В следующем столетии их позаимствуют на Ближнем Востоке, особенно в Магрибе и Мавританской Испании. Но ни китайцев, ни мавров эти пушки не спасут. Первых завоюют монголы, а вторых — испанцы с португальцами. Вот если бы китайцы или мавры додумались до картечи, то у их врагов возникли бы серьёзные проблемы. Но подсказывать им я не стану.

Зато европейцы тут окажутся успешнее. В самом начале XIV века пушки возьмут на вооружение испанцы, вскоре они появятся во Фландрии, во Франции, в Германии, Италии, Англии, а к концу века, пройдя победным маршем по Европе с запада на восток, доберутся и до Руси, после чего европейцы и русские начнут их постепенно совершенствовать. В том же XIV веке, после неудачного опыта с «модфа», в Европе появится и первый ручной огнестрел, всякие пищали и прочие аркебузы.

Всё это я узнал во время той итальянской турпоездки, в музее Алессандрии, от влюблённого в европейское Средневековье гида Алессандро. Так что порох и огнестрел придут в Европу и без меня, и помогать этому я не собираюсь. Вот как-то не хочется мне попасть под пулю слонобойного калибра, или картечь, легко пробивающую рыцарские латы! В эти времена и без того хватает способов сдохнуть в честном или не очень честном бою.

Кроме того, я надеюсь обзавестись замком, в котором буду жить с Беатрис, и мне ещё меньше хочется, чтобы его разнесли из пушек, или взорвали порохом как Иван Грозный стены Казани. Нет уж, нафиг-нафиг! Лучше я поживу относительно спокойно, как и мои потомки в ближайшие полтора-два века!

К тому же, я почти ничего не знаю о металлургии, в частности, мне неизвестно как лить чугун и выплавлять пушечную бронзу. Там ведь есть нюанс; та бронза что используется в колоколах, или, скажем, посуде, не годится, она звонкая и хрупкая, заряд пороха не выдержит, пушку разорвёт на хрен, как много раз бывало в первые века существования артиллерии именно из-за проблем с качеством металла. Например, с литовцами в начале XV века, когда они притащили к Новгороду натуральную царь-пушку, которую тянули девяносто лошадей! Но при первом же выстреле она взорвалась с «преужасным», по словам летописца-очевидца, грохотом, побив и покалечив множество людей вокруг, после чего литовское войско в ужасе разбежалось. Нужна вязкая бронза, а как её получить я не знаю. И никто сейчас не знает. В общем, даже пожелай я создать пушки и прочий огнестрел, ничего бы толкового у меня не вышло.

Но какой-то туз в рукаве был необходим, и я ещё в Саарбрюккене использовал те горшки с золой, что мы не успели потратить на банду Репейника. Золу я вытряхнул, горшки заткнул деревянными пробками с просверленной дыркой. Намешал спиритуса, полученного из нового самогонного аппарата, с купленным у трактирщика Клауса оливковым маслом и нефтью, которая к моему великому удивлению нашлась у грека-аптекаря, продавшего мне ртуть. По его словам, «земляное масло» купцы привозят из Месопотамии, где оно выходит прямо на поверхность земли, а используют его сейчас в лечебных целях.

В качестве загустителя добавил смолы, дёгтя и топлёного свинячьего жира, купленных у того же Клауса, да немного золы. Получился напалм не напалм, коктейль Молотова не коктейль Молотова — в общем, некая легко воспламеняющаяся хрень, жарко горящая и совершенно не поддающаяся тушению водой, только песком или землёй, которые в эти времена на деревянных кораблях почему-то не возят. Эту адскую смесь я разлил по горшкам, заткнув дырки в пробках фитилями из тряпок, вымоченными в той же смеси. Сами горшки уложил в разгороженный изнутри ящик, в гнёзда, набитые соломой. А ящик везли с другими вещами.

И вот теперь пришло время использовать мой «греческий огонь» в бою. Собственно, мысль об этом пришла сразу же, как только мы увидели пиратские драккары. Вспомнился виденный в детстве фильм про викингов «И на камнях растут деревья». Там в похожей ситуации главный герой поджёг вражеский драккар, забросав его из пращи горшками с горящей смолой. Вот только пращой я не владел, как и Роланд. Зато наши слуги с пращами управлялись очень ловко, в чём мы убедились ещё на Мозеле, где близнецы сбивали брошенными камнями пролетающих птиц. По словам Эриха и Ульриха, это помогало им обеспечивать семейный стол разными водоплавающими пернатыми, добытыми на Сааре, вроде гусей, уток и прочих.

На мой вопрос, не боялись ли они быть повешенными за браконьерство, близнецы объяснили, что они охотились не на чьей-то земле, а на воде. В Германии есть поговорка: «Море Божье — река короля». Как в море любой вправе промышлять рыбу или ещё что, так и на реках всякому позволено добывать водоплавающих птиц (кроме лебедей — «королевскую дичь» позволено стрелять лишь аристократам), или ловить рыбу острогой, либо удочкой (но не сетью — это уже браконьерство, за это в лучшем случае кабала, а то и петля).

Так что близнецы охотно взялись обстрелять врага зажигательными снарядами с дальней дистанции. Подпускать пиратский драккар близко не хотелось. Чем те будут ближе, тем легче им будет выцеливать из луков и арбалетов людей на «Ундине». А если их подпустить близко и поджечь, то могут догнать и зацепиться. Отступать пиратам будет некуда, драться они станут с яростью обречённых. Ещё и хольк поджечь могут. Нет, товарищи, такой хоккей нам не нужен!