Византия - [112]

«Фондю» и «Котелок Королевы» имели не менее громкий успех, нежели «Имперский суп» с «Королевской Лепёшкой». Довольная Алиенора наградила меня золотой заколкой-фибулой для плаща, украшенной бирюзой, явно восточной работы. Людовик расщедрился на ещё одно колечко, с крупной розовой жемчужиной. Мать моя женщина! Вот теперь точно скоро пальцев не хватит в буквальном смысле слова.

Затем монархи угощали друг друга подаренными им блюдами, причем наши король и королева сами заказали в подарок венгерским «коллегам» и кайзеру котелки фондюшницы со спиртовыми горелками, и вилки, которые монархи уже самостоятельно додумались использовать не только для фондю. Как до меня дошли слухи уже позже, глядя на монархов, и прочая знать стала перенимать новые блюда и столовые приборы. Затем мода пошла в низы, благо и для простого рыцаря приготовление «Сорбито Империаль» или «Тортилья Региус» вполне по силам и по кошельку. С фондю и «Котелком Королевы» посложнее, тут спиритус нужен. Хотя самогонные аппараты в армии постепенно распространяются, думаю, рано или поздно и с этим проблем не будет.

В любом случае, Алиенора ко мне относится хорошо, и вряд ли негативно отреагирует на предложение пристроить её служанку за моего оруженосца. Эрих теперь дворянин, и не беден, не исключено, что и у нашего графа заслужит в походе землицу. А Мари существует при дворе на птичьих правах, исключительно милостью королевы, и её будущее выглядит довольно туманно, а за Эрихом она окажется, как за каменной стеной, парень её будет на руках носить. Во всяком случае, я был в этом уверен.

Впрочем, сначала надо выяснить, как девушка относится к моему оруженосцу. Если не сразу помолвка, то хоть ухаживания начать. Конфетно-букетный период, ага! Конфеты, что ли изобрести? Шоколада ближайшие века четыре не будет, но как делать те же цукаты или леденцы, я знаю, спасибо Ольге. Правда, для них сахар нужен, а он нынче не только дорогой, но и редкий, собака. Сахарный тростник растёт не ближе Индии. Хотя ещё египтяне и римляне придумали более простые варианты из кусочков инжира, фиников и других сладких фруктов, орехов, ягод, смешанных с мёдом или сваренных в нём, и обвалянных в кунжутных семенах. Эриху присоветовать? Думаю, девушке, даже без половины языка с уже отсутствующими вкусовыми сосо́чками (сразу вспомнилась реклама мороженого и поющие хором вкусовые сосо́чки) должно понравиться.

Пока я раздумывал обо всём этом, в таверну зашли два аристократа. Судя по покрою одежды — местные, в смысле венгерскоподданные, лет по двадцать пять на вид. Одеты в парчу-бархат, расшитые златом-серебром, дорого и с претензией. Один рослый, жилистый, светло-рыжеватые волосы по плечи, короткая бородка и подстриженные усы. Несколько смахивает на артиста, который в советском детском фильме «Королевство кривых зеркал» играл наиглавнейшего канцлера Нушрока. Худое лицо, ястребиный нос, на тонких губах презрительная усмешка, холодные голубые глаза. Второй пониже, но более широкоплечий, с типично мадьярской внешностью, скуластый брюнет с прилизанными волосами, коротко стриженной бородой и длинными висячими усами подковой, глаза тоже чёрные, горящие, как уголья. Вооружены мечами с золотыми рукоятками и в ножнах, усыпанных драгоценными камнями, за золотыми поясами такие же пафосные кинжалы. Оба смотрят на окружающих, как на солдат на вошь, и не только на нашу компанию, но и на группу дворян из свиты нашего графа, которые тоже пьют в таверне. Так-так, видели мы таких. ЧСВ, вызванное высоким положением, деньгами и связями, прёт изо всех щелей. Впрочем, плевать! Пока не лезут, вот и нечего обращать внимания на клоунов.

Не обращать не получилось. Подойдя к стойке, эти типы заказали по кувшину вина, а проходя мимо нашего стола, вдруг выплеснули в нас вино из своих кувшинов — рыжеватый верзила в меня, а его приятель-брюнет в Роланда. Ещё и довольно ухмылялись при этом! Вот ведь скоты! Я как раз надел новый костюм, пошитый в Апатине из персидского шёлка, чтобы быть с Маргит на концерте «Семи Самоцветов» при параде!

— Спокойно, Роланд!

Я схватил за плечо моего друга, рванувшегося было из-за стола, схватившись за меч.

— Эти urody явно добиваются поединка. Будем считать, что они его добились. Теперь, как благородные люди, мы должны узнать имена этих смертников. Вы кто будете, ubogie? Эрих, переведи. Надеюсь по-немецки они понимают? А то у меня с латынью пока не очень.

— Я граф Дьюла Неметуйвари, — назвался рыжеватый, выслушав перевод Эриха.

— Я граф Золтан Борши, — представился брюнет.

Значит, немецкий они знают. Ну что ж, хоть объясниться можно без проблем.

— Ну и чего вам от нас надо?

Я внимательно разглядывал обоих, придерживая Роланда.

— Нам надо было, чтобы худородные чужеземные бродяги не заглядывались на благородных венгерских дам. А теперь мне надо отправить тебя в ад! В рай-то прелюбодеев не пускают!

Граф Неметуйвари, хищно оскалившись, буравил меня взглядом. Вот оно что! Как чувствовал, что этот роман так просто мне не сойдёт. Впрочем, я ни о чём не жалею.

— А мне надо прикончить тебя, франк! — граф Борши с свирепой усмешкой поглядывал на Роланда.