Византия - [102]
Правда, долго говорить нам не пришлось, начался танец. Что ж, не так трудно это оказалось, как я опасался. Шаг левой ногой, потом шаг правой… Танцоры двигаются не быстро, хотя временами ускоряются. Главное — не оторваться от хоровода и не запутаться при перестроениях в разные фигуры. Ещё надо петь, но тут я пас. Венгерским я не владею вообще, как и все в нашей компании, даже наш полиглот Вим успел пока выучить всего несколько фраз. Так же, как и все прочие подданные короля Франции, присутствующие здесь, да и, видимо, подавляющее большинство подданных кайзера. А подданные Гёзы и Фружины поют на родном языке. Так что остаётся только разевать рот и мурлыкать в нужный момент мелодию припева. Кстати, так же поступает и Роланд и, насколько могу судить, другие не местные, кому слух и голос позволяют.
Вим тем временем тоже умудрился найти себе партнёршу — конопатую толстушку-хохотушку, с лица которой не сходила улыбка. Наш переводчик не сводил жадного взгляда с её аппетитной груди, казалось, вот-вот облизнётся. Не удивлюсь, если эту ночь парень проведёт в обществе местной красотки. Причём красотки без кавычек — многим нравится именно такой типаж девушек.
В перерывах между танцами, отойдя в сторону, чтобы передохнуть, мы с моим другом ухаживали за нашими девицами, угощая их вином из оловянных кубков, которые Вим нахально, с таким видом, словно так и положено, забрал со стола, где сидели с церковниками Золотые Голоса Второго Крестового Похода, а также сладкими печеньками и сваренными в меду фруктами, добытыми нашим несостоявшимся кардиналом там же, похоже, не без помощи сестричек де Аргуэльяс. Маргит и Эржбет рассказали немного о себе. Обе происходили из почтенных дворянских семей — не высшей знати, но и не голи худородной, так что росли, ни в чём не нуждаясь.
Правда, расти им пришлось большей частью далеко от родных замков, и даже не в своей стране. Восемь лет назад отцу Гёзы, прежнему королю Беле Слепому вздумалось выдать дочку Софи, младшую сестру Гёзы, за наследника кайзера Конрада — Генриха Беренгара. Бела реально был незрячим, так как родственник, занимавший трон ещё до его воцарения, приказал ослепить в процессе дележа власти его вместе с батей. — спасибо хоть на аудиенцию к Святому Петру не отправил — по нынешним временам это в Европе совсем не редкость при разборках в царственных семьях, а уж в Азии или Африке вообще нормальная черта придворной жизни. Так вот, западный сосед против династического брака не возражал, и четырёхлетнюю принцессу быстренько отправили к двухлетнему жениху… Пипец, они тут про права детей хоть что-то слышали?!.
Естественно, с принцессой отправили подобающую свиту, включая девочек немного постарше, из благородных семей, которые должны были стать после свадьбы Софи и Генриха фрейлинами супруги наследного принца, а затем и императрицы. В их числе оказались десятилетние Маргит и Эржбет, которых их семьи (кстати, живущие по соседству и связанные родством и дружбой) сумели пристроить в свиту принцессы. Самих девочек, понятно, никто не спрашивал. Впрочем, они и не возражали. Какой ребёнок в десять лет не захочет попутешествовать, увидеть другую страну и двор иноземного государя, да не какого-то, а самого Императора, одного из двух имеющихся в христианском мире?!
Правда, на деле всё вышло не так увлекательно. Принцессу привезли к императорскому двору, но после этого Софи отправилась в монастырь Адлон в Австрии, где невеста наследника должна была жить, пока и она и её жених не достигнут брачного возраста. А до того учиться языкам, этикету и прочему, что понадобится императрице. Вместе с принцессой в монастыре учились и другие девочки, дожидаясь, пока их госпожа станет женой кронпринца. Именно там Маргит и Эржбет выучились не только латыни и немецким наречиям, но и французскому и провансальскому языкам, а также ломбардскому диалекту. Как-никак Софи предстояло царствовать не только в Германии, но и в Бургундии с Италией.
Но стать фрейлинами при императорском дворе им не довелось. Через пару лет после помолвки умер король Бела, добивавшийся этого брака и отношения Венгрии с Священной Римской Империей стали ухудшаться, так что вопрос со свадьбой подзавис. А когда три года назад в Германии объявился Борис Коломанович и стал подбивать кайзера и его вассалов напасть на Венгрию и вернуть ему корону, помолвка девятилетней Софи и семилетнего Генриха Беренгара была окончательно разорвана.
Гёза потребовал вернуть сестру, но Софи не захотела возвращаться, пожелав стать монахиней. То ли церковники хорошо поездили девочке по мозгам, то ли сама принцесса не пожелала, чтобы брат продолжал торговать её рукой и решила, что в монастыре ей будет спокойнее, а может и то и другое. Король Венгрии поначалу не верил, даже грозился прийти к монастырю с войском и брать его штурмом, но, когда Софи в присутствии королевских послов и высокопоставленных церковников повторила своё решение, Гёза смирился. Принцесса и своим фрейлинам предлагала стать монахинями. Но подругам хватило пяти лет в монастыре, карьера Христовых невест пятнадцатилетних девчонок не привлекала. Маргит и Эржбет предпочли вернуться домой.
