Вивиен Ли - [8]

Конечно, Вивиан проучилась в RADA только год, однако там ее находили очень одаренной. В кино начинающая актриса сделала все, чтобы войти в курс дела и «почувствовать» камеру. Наконец, она «немедленно схватывала ситуацию и индивидуальную окраску персонажа».

Если учесть, что все гости Холманов — в том числе многие режиссеры, художники, актеры — поражались уму, тонкости и начитанности Вивиан (видный режиссер английского театра Глен Байем-Шоу, например, вспоминает: «Впервые мы встретили Вивиан, когда Джайлз Плейфейр привез нас познакомиться с ней в дом, где они жили с Ли, где-то возле Парк-лейн. Джайлз рассказывал, что она прелестный и удивительный человек»), станет ясно, что при естественной неопытности она обладала фундаментом: индивидуальностью, одаренностью, трудолюбием. Драматические отношения с Ли Холманом способствовали быстрому созреванию ее личности.

После окончания съемок фильма Д. Пирсона ее коллега по «Сельскому сквайру» Дэвид Хорн взялся за главную мужскую роль в пьесе Д. Силвестера и Т.-П. Вуда «Зеленый наличник». Продюсер не мог найти актрисы на роль юной жены престарелого кондотьера, и Хорн предложил Вивиан Ли.

Она тут же поспешила в «Кью» — небольшой театр в пригороде, где нередко спектакли проходили последнее испытание перед премьерой в Лондоне. «Зеленый наличник» не мог рассчитывать на лондонскую публику, что ясно из рецензии в «Таймс»: «Молодая флорентийка Джуста замужем за громогласным здоровяком, вдвое толще и старше ее. Во Флоренции чума, и бедная женщина, приведенная в уныние похоронными процессиями, которые часто проходят по улице, оказывает невинный прием веронскому кавалеру, проникающему через окно. Марко выслеживает мнимого любовника, выставляет его трусом и тотчас обнаруживает у себя на руках пятна чумы. Его кончина оставляет Джусту вдовой без любовника. Подобно зрителю, героиня может только гадать, в чем же смысл этого эпизода в ее жизни». Времени на репетиции почти не было, пьеса заслужила нелестное определение критика «Таймс» («водянистый анекдотец»), но это была первая роль Вивиан на сцене! Премьера состоялась 25 февраля 1935 года, и А. Кукмэп в «Таймс» посвятил первому появлению актрисы следующие строки: «Авторы пьесы предложили настолько неясный эскиз героини, что мисс Вивиан Ли располагала незначительным материалом для портрета, но ее игра отличается точностью и легкостью, которые окажут ой добрую услугу, когда она получит более существенный материал».

В течение двух недель, пока пьеса шла в «Кью», Вивиан Ли была счастлива. Ее муж испытывал противоположные чувства: он возвращался из Темпла, а она уходила в театр; он собирался на работу, а она еще не вставала после бессонной ночи. Ли не скрывал недовольства, но его утешали сдержанные отзывы прессы, задержка с выходом в прокат кинолент с участием его жены и особенно недолгая жизнь «Зеленого наличника» — 9 марта состоялось его последнее представление.

За прошедшие два года Вивиан не пропустила ни одной премьеры. Нельзя сказать, чтобы она была в восторге от современных пьес, которые удерживались в репертуаре от двух до трех недель: чего ждать от легковесных комедий и салонных драм, сочиненных циничными драмоделами. Зато актеры в Лондоне были превосходные: аристократически тонкий трагик Джон Гилгуд, меланхоличный интеллектуал Лесли Хоуард (его уже переманили в Америку) и выдвинувшийся за последний год прекрасный темпераментный актер легкой комедии Лоренс Оливье.

В 1934 году она посмотрела три пьесы с его участием — «Биография», «Королева шотландцев» и «Королевский театр». Несмотря на склонность Оливье к внешним эффектам и сходство его исполнения с игрой американцев Фербенкса и Бэрримора, он казался ей воплощением силы, мужества, динамизма. Теперь его считали самым многообещающим молодым актером Вест-Энда, и Вивиан Ли могла только мечтать о такой удаче. Если бы она знала, как долго ждал своей фортуны Оливье, она отнеслась бы к своим злоключениям спокойней.

В самом деле, ее кумир родился в крайне бедной семье и провел трудное детство — в разладе с отцом-священником, с товарищами, которые его не любили, с ненавистной для него учебой.

Никто из поклонников Оливье не поверил бы, что актер отличается тяжелым характером и необузданным честолюбием — на почве бедности и унижений детских лет и в результате затяжной серии неудач после окончания театральной школы знаменитой Элси Фогерти. Сегодняшний франт и сноб голодал, скверно одевался, ходил без работы, а в период всеобщей забастовки 1926 года выкликал названия остановок в метро.

Разносторонне образованный человек, Вивиан Ли была бы удивлена, узнай она, что Оливье почти не читает, не знаком с историей искусств, с классической музыкой, что восемь лет неудач усугубили его замкнутость, угрюмость и вспыльчивость, что несколько лет назад, в момент перелома, он дал самое мрачное интервью на памяти театральных рецензентов: «Только идиоты счастливы. Думаю, потому что они просто по знают, к чему стремятся, и каждая маленькая радость приводит их в телячий восторг. Я так не умою. Я всегда исследую все так пристально, что мое стремление к максимальным успехам сводит на нет сиюминутные удовольствия. Я хочу, чтобы все шло по-моему. Я по хочу, чтобы меня влекло по волнам событий».