Вивараульчеги - [11]

В польском МИДе вдумчиво полистали пухлый перечень невинно замордованных на Кубе с пятьдесят девятого года и с сожалением констатировали, что на личном счету товарища Кастро всего-то миллиарда полтора.

- Крокодилов подсчитали? - быстро сориентировался Фидельчег. - Они у нас все, сволочи, за решеткой без права переписки. Между прочим, краснокнижный вид!

Но поляки, вот же ж гады травоядные, пощелкали калькулятором и сказали, что фигушки, Фидельчег, Гитлер побеждает по евреям.

- Какой, нахрен, Гитлер! - задохнулся от возмущения Фидельчег. - Он же буржуй! Да как он ваще затесался к кровавым коммунякам?

И то правда, подумали поляки. Нехорошо получается. И выкинули из рейтинга Гитлера, а Фидельчегу отвели почетное двадцатое место.

И медальку выдали, а как же.

Так-то вот.

15. Вивараульчег продовольственный,

с иллюстрациями lizzik и shibzdya, и не смотрите на меня так, мне можно, у меня температура :)

Жизнь партизанского отряда исполнена тягот, опасностей и лишений. Первая повстанческая колонна имени Хосе Марти не была исключением. Опасности партизанам подстраивал диктатор Батиста, а тяготы и лишения обеспечивал Фидельчег, преимущественно по части продовольствия.

И дело даже не в том, что продовольствия было мало. Дело в том, что жрал Фидельчег помногу и часто, справедливо считая себя выше системы планового распределения благ.

- Я главнокомандующий или где? – риторически вопрошал Фидельчег. – Работа у меня нервная или как? Год за два или что? – и так до тех пор, пока не налопается от пуза или пока продукты не кончатся, что чаще всего случалось одновременно.

Но однажды ответственной за продснабжение в отряде назначили товарища Вильму Эспин, в совершенстве владевшую всеми четырьмя арифметическими действиями. Товарищ Эспин подошла к поставленной задаче со всей ответственностью выпускницы Массачусетского политеха. Первым делом она рассчитала продовольственную норму на рыло в сутки и во всеуслышанье обьявила, что сверх положенного ни одно партизанское рыло от нее не получит. Таким образом, в один не слишком прекрасный день Фидельчега постигло тяжелое разочарование в виде сиротской порции бататов и банки маоистской тушенки „Великая стена”, которую, к тому же, предлагалось по-братски разделить с Раульчегом.

- Чотакое! – возмутился Фидельчег, о новых нормах он, конечно, слышал, но наивно полагал, что на него они не распространяются. – Где компот? Где десерт? Где вторая банка тушняка ваще?

- А в чем дело, товарищ? – совершенно искренне удивилась Вильма, она как раз приколачивала к ближайшей пальме агитационный плакат ”Ешь ананасы, их дофига, мясо оставь для разгрома врага!”. – Вы сюда пожрать пришли или социалистическую революцию делать?

- А я еще не сказал, что революция социалистическая. - фыркнул Фидельчег. - Может, она либерально-буржуазная!

- Чего-чего? - ненавязчиво поинтересовалась из кустов советская внешняя разведка. - Какая-какая революция? – и Фидельчегу пришлось признать, что революция все-таки социалистическая, потому что советская тушенка была гораздо вкуснее маоистской, да и обмундирование, в отличие от китайского, не разлезалось по швам на третий день.

Ночью Фидельчега мучил голод. Вместо привычных картин торжества коммунизма на одном отдельно взятом острове ему снились бесконечные банки соевой тушенки с портретом председателя Мао. Просыпавшийся от такого ужаса Фидельчег шумно сопел и переворачивался на другой бок, но на другом боку снилось то же самое. К тому же, под ухом у Фидельчега, как назойливый комар, зудел обделенный Раульчег.

- Заткнись. - сказал Фидельчег, когда ему надоело слушать стопятнадцатитысячную вариацию обвинений в несправедливом дележе тушенки. – Нечего ждать милостей от природы. Взять их силой – вот наша задача!

Сказать по правде, этот красивый мичуринский лозунг совершенно не годился для того, чтобы под покровом ночи экспроприировать у Вильмы излишки продовольствия и хамски жрать их в тихом безлюдном месте, но Фидельчег, как истинный оратор, на такие мелочи не разменивался.

- А нас не поймают? - трусливо полюбопытствовал Раульчег. Все-таки, Вильма была вооружена сковородником и очень опасна, в чем лично он уже успел убедиться, когда приглашал ее на танцы в Сантьяго-де-Куба.

- Да брось! - подбадривал братца Фидельчег. - Акул бояться - на пляж не ходить! Главное, действовать быстро и без шума...

Ровно в полночь в бледном свете луны к продскладу подползли две загадочные тени. Вильма безмятежно посапывала под пальмой с пайковыми нормами, не выпуская из рук связку ключей.

- Вооот, гляди, и дверь закрыта, - заканючила та тень, что поменьше. - Говорил я тебе, дохлый это номер...

- Да заткнись ты, - шипела та тень, что побольше. - Там замок сковырнуть нефиг делать, я проверял.

- Так она же знаешь как дерется! - причитала маленькая тень, это был Раульчег. - У меня с прошлого раза шишка до сих пор не сошла, вон, берет еле налез...

- Это потому что ты у нас шибко умный, - утешала большая тень, это был Фидельчег. - А будешь под руку вякать, я тебе вторую набью. Для симметрии.

Оставив перепуганного Раульчега на стреме, Фидельчег по-пластунски преодолел расстояние до дверей продсклада, и, подсвечивая себе фонариком, попытался сковырнуть замок.