Витязь в тигровой шкуре - [25]

И друзей своих, ликуя,

Заключил в объятья он.

И сказал он, улыбаясь:

«Знать, не очень вы спешили!

Войско мы давно собрали

И к походу снарядили».

Тариэл смеялся шутке,

Улыбался Автандил,

И Фридон сиял, как месяц

Посредине двух светил.

В город гости поспешили,

И в чертогах у Фридона

Ждали витязей отважных

Три сверкающие трона.

Гости весело уселись

И хозяину для сеч

Поднесли убор военный,

Дорогой вручили меч.

После дружеского пира

И отличного купанья

Подарил Фридон героям

Дорогие одеянья.

И когда проснулись гости,

О походе и войне

Царь повел беседу с ними,

Запершись наедине.

«Пусть, – сказал он, – груб я буду,

Пусть нарушу я обычай,

Пусть с гостями поступаю

Против правил и приличий,

Но скажу я без утайки:

В путь-дорогу нам пора.

Если каджи возвратятся,

Не видать от них добра.

Путешествуя по свету,

Был когда-то я в Каджети.

Эта славная твердыня –

Крепость лучшая на свете.

Захватить ее возможно

Только хитростью одной.

Значит, нам большое войско

Бесполезно брать с собой».

Все с Фридоном согласились.

Триста всадников могучих

Отобрал Фридон в дорогу

И коней им выдал лучших.

Утром братья вышли к морю

И, галеры снарядив,

С домочадцами простились

И покинули залив.

Переехав через море,

На коней герои сели;

День и ночь они скакали,

Невредимые доселе.

Уж близка была граница.

И сказал Фридон: «Друзья,

Путь становится опасным,

Дальше двигаться нельзя.

Днем в оврагах укрываясь,

Будем пользоваться ночью.

Скоро грозную твердыню

Вы увидите воочью».

И с тех пор в ночном тумане

Шли они. И наконец

Подняла над ними крепость

Свой сверкающий венец.

Месяц сладостным сияньем

Заливал твердыню каджей.

Сторожили ход подземный

Десять тысяч храбрых стражей.

На скале чернела башня,

Упираясь в небосвод,

И бессонные ходили

Часовые у ворот.

Сказание двадцать седьмое. Взятие Каджети

Царь Фридон сказал героям:

«Вот, друзья, мое решенье:

Если мы пойдем на приступ,

Будет страшное сраженье.

Обрекать себя на гибель

Было б слишком безрассудно:

Тут хоть сотню лет сражайся,

Взять ворота будет трудно.

С детства силу развивая,

Был я славным акробатом,

Перепрыгивал канавы,

Ловко бегал по канатам.

Кто из вас на выступ башни

Мой аркан закинуть может?

Пролетев над головами,

Он врагов не потревожит.

По натянутой веревке

Мне пройти – пустое дело.

Лишь миную я ворота,

Спрыгну на землю умело.

Налетев, подобно вихрю,

Перебью врагов без счета,

Проложу мечом дорогу

И открою вам ворота».

Автандил сказал Фридону:

«Ты, Фридон, известный воин,

Силой рук ты льву подобен

И похвал иных достоин.

Хороши твои советы

И заслуги боевые,

Но взгляни, как близко к башне

Ходят эти часовые.

Слыша звяканье оружья

И кольчуги легкий скрежет,

Стража вмиг тебя заметит

И веревку перережет.

Дело плохо обернется,

И погибнешь ты напрасно.

Принимать совет твой нынче

Безрассудно и опасно.

Если здесь плоха надежда

На военные успехи,

Под купеческим кафтаном

Лучше скрою я доспехи.

Погоняя веткой мула,

Нагруженного поклажей,

Я пройду через ворота

И пропущен буду стражей.

В это время вам с отрядом

Нужно в скалах притаиться.

Если в городе со мною

Ничего не приключится,

Перебью я эту стражу

И ворота вам открою.

Вы появитесь внезапно

И ворветесь вслед за мною».

Тариэл сказал: «Я знаю,

Вы готовы драться смело.

Одного меня оставить

Вы желаете без дела.

Нет, друзья, царевна с башни

Всех увидит нас в бою.

Если я не буду биться,

Потеряю честь свою.

Мой совет вернее ваших:

На три малые отряда,

По сто всадников на каждый,

Нам разбиться нынче надо.

Лишь заря займется в небе,

К трем воротам с трех концов

Подлетим мы и с собою

Приведем своих бойцов.

Увидав, что нас немного,

Каджи бросятся навстречу,

От ворот мы их отрежем

И затеем с ними сечу.

Кто успеет, тот в ворота

Пусть прорвется на коне –

Там пускай он погуляет

И потешится вдвойне».

Царь Фридон сказал с улыбкой:

«Понял я, что это значит:

Конь его подарен мною,

Он быстрее всех доскачет.

Знай об этом я пораньше,

Не расстался б я с конем,

В крепость первым бы ворвался

И оставил вас вдвоем».

Посмеявшись этой шутке,

Братья так и порешили

И отряд бойцов могучих

На три части разделили.

Уж светлело на востоке.

Приближался лютый бой,

Приближалось исполненье

Изреченного судьбой.

Видел этих я героев,

Видел я сраженье это.

Семь планет их покрывали

В эту ночь столпами света.

Тариэл, подобный солнцу,

На коне сидел могучем,

И твердыню пожирал он

Взором пламенным и жгучим.

Этих витязей отважных

С горным я сравню потоком.

Низвергаясь с гор высоких,

Мчит в ущелье он глубоком,

И ревет, и тяжко воет;

Наконец, впадая в море,

Успокоенный, смолкает

И несется на просторе.

Автандил был воин грозный,

И Фридон был крепок телом,

Но никто из них сразиться

Не желал бы с Тариэлом…

Рассвело. Планеты скрылись,

И померкнули Плеяды.

Тариэл с двумя друзьями

Тихо вышел из засады.

Словно путники простые,

Шли они неторопливо.

Стража их не испугалась

И ждала их терпеливо.

Но, проехав полдороги,

Братья гикнули и вдруг,

Словно вихорь, полетели,

И за каждым – сотня слуг.

Крепость вздрогнула от крика.

На дорогу пали трупы.

Барабан вверху ударил,

На стене завыли трубы.

Но друзья, надвинув шлемы,

Путь расчистили. И вот

Беспощадный и кровавый

Грянул бой у трех ворот!

И тогда постиг Каджети

Божий гнев неизмеримый.

Злобный Хронос [14], глядя с неба.

Проклял город нелюбимый;

Опрокинул он на землю

Колесо небесных сводов,