Витязь в тигровой шкуре - [24]

Мирно пасся вдалеке.

Братья в радости сердечной

Крепко обняли друг друга.

«Здесь, – сказал печальный витязь,

Умирал я от недуга,

Слез кровавыми струями

Омывал очей агат,

Но, тебя увидев ныне,

Все забыл я, милый брат».

Автандил, смеясь, воскликнул:

«Время розе обновиться!

Нету надобности боле

Одинокому томиться.

Получил я о царевне

Утешительную весть.

Есть еще на свете правда

И надежда также есть».

Автандил в куске вуали,

Подал витязю посланье.

Побледнел несчастный витязь,

Прекратилось в нем дыханье,

Пал на землю он, как мертвый.

Стража черная ресниц

Над закрытыми очами,

Трепеща, склонилась ниц.

Автандил на тело друга

Пал, рыдая безутешно.

«Горе мне! – сказал несчастный.

О, зачем я так поспешно

Это яростное пламя

Потушить хотел, глупец?

Неожиданная радость –

Гибель пламенных сердец».

Кровью льва из черной раны

Брызнул он на темя друга.

Тариэл зашевелился

И очнулся от недуга.

Стража черная открыла

Очи дивной глубины;

Вдалеке от света солнца

Стал лазурным луч луны.

Не живут зимою розы –

Губят их снега и стужи:

Летом, в засуху, от солнца

Им еще бывает хуже.

Таково людское сердце:

Горе, радость ли – оно

И безумствовать на свете

И сгорать осуждено.

Плача горькими слезами,

Тариэл читал посланье.

«Что ты плачешь? – друг воскликнул.

Срок окончен испытанья,

Время радости приспело.

Завтра сядем на коней

И отправимся в Каджети

За невестою твоей».

И воспрянул дух страдальца,

И воскликнул он, ликуя:

«Отплатить тебе до смерти,

Милый брат мой, не смогу я!

На цветок, засохший в поле,

Ты излился, как родник,

Осушил мои ты слезы,

Прямо в сердце мне проник».

И пошли они к пещере

С песней мира и привета.

У дверей Асмат сидела,

Вся в слезах, едва одета.

Страх ее объял великий:

Витязь, в горести своей

Вечно плачущий о деве,

Ныне пел, как соловей!

Помутилось в ней сознанье,

Но они, смеясь, кричали:

«О Асмат, творец всевышний

Исцелил нас от печали.

Мы нашли царевну нашу.

Вот послание ее!

Отвела судьба от сердца

Всемогущее копье».

Увидав знакомый почерк

Госпожи своей любимой,

Громко вскрикнула рабыня,

И, подобно одержимой,

Затряслась, как в лихорадке,

И сказала: «О творец,

Неужели нашим мукам

Приближается конец?»

И, рыдая, Тариэла

Обвила она рукою.

Пали витязи на землю

С благодарственной мольбою.

И вошли они в пещеру,

И жаровню разожгли,

И, уставшие с дороги,

Подкрепились чем могли.

И, склоняясь к Автандилу,

Тариэл сказал: «Когда-то

Тут в пещерах жили дэвы

М привольно и богато.

Проезжая по дороге,

Перебил я всех чудовищ,

Поселился в их пещере,

Но не трогал их сокровищ.

Не хотел я раньше видеть,

Что скрывало это племя.

Распечатать их богатства

Лишь теперь настало время».

И повел он Автандила,

И они в проходах тесных

Сорок входов отворили

В сорок комнат неизвестных.

И лежали там богатства

Многочисленные кучей –

Отшлифованные камни,

Дивный жемчуг, самый лучший.

Много было там жемчужин

С крупный мяч величиною;

Груды золота сияли

И звенели под ногою.

Так прошли они вдоль комнат

И вступили в зарадхану –

Кладовую для оружья,

Что под стать любому хану.

Укреплен на длинных крючьях,

Там убор висел военный,

И стоял посередине

Там ковчег запечатленный.

И была на крышке надпись:

«Здесь для воинской потехи

Острый меч лежит басрийский,

Шлем с забралом и доспехи.

Если каджи к нам нагрянут,

Мы отплатим им сторицей.

Кто оружие похитит,

Будет тот цареубийцей».

Тариэл приподнял крышку.

В длинных яхонтовых ложах

Там лежали три убора,

На другие непохожих, –

Три меча, три светлых шлема,

Три блестящие кольчуги,

Наколенники стальные

И щитов литые круги.

Быстро витязи оделись

И сразились для примера.

От воинственного шума

Содрогнулась вся пещера.

Но кольчуги не согнулись,

Шлемы также устояли,

И мечи простые латы,

Как бумагу, рассекали.

«Славный знак! – сказали братья.

Сам господь нам оборона!»

Взяли три они убора –

Для себя и для Фридона,

Горстью злата зачерпнули

И отсыпали жемчужин.

И в пещеру возвратились

Продолжать веселый ужин.

Нарисуй мне здесь, художник,

Этих славных побратимов,

Этих храбрых и влюбленных

Полководцев-исполинов.

Скоро грянет час сраженья,

И увидите вы, дети,

Как они с врагом сразятся

В заколдованном Каджети!

Сказание двадцать шестое. О том, как витязи отправились к Нурадин-Фридону

Утром витязи проснулись,

Вход в пещеру затворили,

На коней могучих сели

И рабыню посадили.

В царство славного Фридона

Путь далекий их лежал.

Время шло, бежали кони,

Город издали сверкал.

Вечер был. Табун Фридона

Шел по пастбищам зеленым.

Тариэл сказал: «Давайте

Посмеемся над Фридоном:

Нападем на это стадо,

Отобьем его коней, –

Царь Фридон прискачет в гневе

И увидит здесь гостей».

Вот они помчались к стаду

По зеленым этим нивам.

Пастухи фонарь схватили,

Искру высекли огнивом

И вскричали: «Эй вы, люди!

Проходите стороной!

Кто коней Фридона тронет,

Отвечает головой!»

Но друзья, сжимая луки,

Погнались за пастухами.

Те в испуге закричали:

«Воры гонятся за нами!

Люди добрые, спасите!

Помогите! Караул!»

Шум поднялся, люд сбежался,

Свет от факелов блеснул.

Царь Фридон с отрядом стражи

Прискакал на место боя.

Два могучих незнакомца

В поле встретили героя.

Тариэл узнал Фридона

И сказал, снимая шлем:

«Царь, кого ты испугался

И отряд привел зачем?

Знать, разбойников немало

Бродит около окраин,

Коль друзей и тех боится

Хлебосольный наш хозяин!»

С удивлением великим

Посмотрел на них Фридон,