Витька Мураш - победитель всех - [44]

Потом выбрали в штаб. В него выбрали даже девчонок, но я туда не попал.

— А теперь давайте назначим вахтенных на сегодня, — сказал Иван Сергеевич. — С этой минуты при лагере должны постоянно дежурить два вахтенных. От ночных дежурств освобождаются те, кому дома не разрешат.

— Мурашова… — вякнул кто-то. — Он у нас самый сильный.

— Не буду, — сказал я.

— Почему? — спросил Умник. — Тебя дома не отпустят?

— Меня хоть на сто лет отпустят, — сказал я.

— Тогда почему ты отказываешься?

— Не хочу, и все!

— Мурашов, ка-та-ма-ран! — сказал Иван Сергеевич.

Я молчал. Директор посмотрел на меня и почесал подбородок.

— Кроме того, предлагаю назначить Мурашова командиром первой шлюпки, — сказал он.

— Которой нет? — спросил я.

— Мураш, ты же знаешь, что есть, — сказал Колька. — Ты сам ее пригнал. Катамаран, Мураш!

— А кто еще вахтенный? — спросил я.

— Давай я, — предложил Батон. — Мне домой чего-то неохота сегодня.

— А мне все равно, — сказал я.

Но мне было совсем не все равно.

Я решил, что отдежурю и уйду из клуба.

Я не стал дожидаться, кого они там еще выберут, и ушел домой до вечера.

Вернулся я прямо к началу вахты, к десяти часам. Принес два ватника: для себя и для Батона.

Батон сидел у палаток на каких-то досках, прикрытых толем. Больше на берегу никого не было.

— Поесть принес? — спросил Батон.

У меня было с собой три куска хлеба с маслом и кусок колбасы, которые мать дала мне на дежурство. Еще я принес старый чайник, заварку и сахар.

— Подожди, чай вскипятим, — сказал я.

— Нет, — ответил Батон, — чай пускай потом. Давай еду.

— А где все? — спросил я.

— Хах хахи — прошамкал Батон. — Хаха хохахи хохих хахём[9].

Пока Батон не дожует, разговаривать с ним невозможно. Я прошелся вокруг палаток, поправил растяжки. Зачем я это делал, не знаю, ведь я железно решил больше в лагерь не приходить.

— Вот теперь можно чайку, — сказал Батон.

Он растянулся на доках и хлопал себя по животу, словно король.

— Может, мне еще за дровами сходить? — спросил я.

— Ты чего злишься, Мураш? Что вместо тебя Кольку выбрали?

— Почему вместо меня?

— Вообще-то тебя нужно было начальником штаба.

Я ничего не ответил. Только подумал, что Батон жутко хороший парень. Зря я раньше не хотел, чтобы он с нами на лодке плавал.

Батон потянулся, зевнул и сказал сонным голосом:

— А вообще-то Колька, наверное, лучше…

— Ты же только что говорил!.. — Я до того возмутился, что даже дышать стало трудно.

— Мало ли что говорил, — сказал Батон. — Колька все-таки справедливый.

— А я несправедливый?!

— Ты тоже, — согласился Батон.

— Тогда почему Кольку?

— Да так просто… Как-то лучше… Орешь больно много.

Нет, подумал я, Батон жуткий трепач. Его к лодке на километр нельзя было подпускать.

Батон поплелся в кусты, принес сушняку, разжег костер. Над водой потянул синий дым. Было тихо, и казалось, что мы совсем одни на всем побережье. У меня было такое настроение, как будто я никогда больше не увижу ни этой бухты, ни палаток, ни даже своей школы.

Мне стало так себя жалко, что даже на Батона я перестал злиться.

— Откуда доски? — спросил я Батона.

— А это для лодки. Ребята принесли от Евдокимыча. Он нам одолжил. А летом мы в совхозе отработаем и ему отдадим.

— Приходил Евдокимыч?

— Притащили, — фыркнул Батон. — Чуть ли не на руках принесли. Он даже ругался.

— Ну и что?

— Будет руководить. Мы обещали его в пионеры принять.

— Опять треплешься?

— Честно, — сказал Батон. — Девчонки ему галстук повязали и стали кричать, что он сразу помолодел. Он сначала сердился, а потом стал рассказывать, какой он был в молодости. А потом говорит: «Забирайте доски». Эти доски специально для лодки, он их два года сушил.

— А директор чего?

— Он с нами недолго был. Уехал с Лехой в Приморск. Они у шефов чего-то будут выпрашивать для нашего клуба.

— Вовка, — сказал я, — а я ведь из клуба уйду.

— Ну и зря, самое интересное только начинается.

— Все равно уйду.

— Куда уйдешь? Мы ведь все здесь. Один будешь?

— Не знаю!

— Из-за того, что не выбрали?

— Не из-за этого.

Очень трудно было объяснить Батону, почему мне нужно уйти. В школе, например, там каждый сам за себя. Там я с любым поодиночке справлюсь. На одного крикну, другому просто скажу, третьего стукну… На меня хоть и обижаются и даже отпускают глупые шуточки, но почти всегда выходит по-моему. А вот когда выбирали начальника штаба, все были как будто вместе, а я один. Хоть они ничего не говорили, но я это чувствовал. Одному мне со всеми не справиться, и, значит, нужно уходить. Ведь если так дело пойдет дальше, то надо мной даже Наташка начнет командовать. У меня тоже есть гордость, даже побольше, чем у других. И не в том даже дело, что меня не выбрали. Я не могу быть один против всех. И не потому не могу, что вообще не могу, а потому, что сам не хочу.

Мы сидели с Батоном у костра, пока не зашло солнце, а когда стало прохладно, разошлись по разным палаткам.

Мы договорились спать по очереди. Первая была батонская. Но уснуть он не мог. Я слышал, как он шуршал в своей палатке.

Минут через десять Батон вполз ко мне.

— Мураш, не могу я один.

— Боишься, что ли?

— Вроде не боюсь. Только там что-то шуршит и у палатки кто-то ползает. А еще кто-то топает…