Витька Мураш - победитель всех - [42]

Но ведь глаза никому не закроешь. Все видели, что мы готовим колышки и носим на берег сено.

Первым сообразил Умник.

— Лагерь строите? — спросил он.

— Скоро узнаешь.

— Я и так знаю. Колья — для палаток, а сено — под палатки. Только где вы палатки возьмете?

— Раз ты все знаешь, то догадайся.

— Школа купила? Тогда почему вы одни работаете?

— Работать любим, — сказал я.

— Нет, Мураш, — ответил Умник, — это ты для себя стараешься. Не могу только понять, откуда у тебя палатка.

— Смотри, ребята, — сказал я. — Умник первый раз в жизни ошибся.

— Может, сказать ему? — предложил Илларион. — Его деньги тут тоже есть.

Я посмотрел на Иллариона жутким взглядом и показал потихоньку кулак, но было уже поздно.

— Все ясно, — усмехнулся Умник. — Это — за осушение луга.

— А ты против? — спросил я.

— Почему? В десять раз лучше, чем для тебя бутсы покупать. А почему вы остальным не сказали?

— Зато ты теперь скажешь.

— А почему я должен молчать?

— Может, ему банок дать? — спросил я.

— Катамаран! — ответил Батон.

Мы навалились на Умника, прижали его к земле так, что он даже говорить не мог. Он молчал, а мы ему объясняли, что есть такое слово — сюрприз. Это когда неожиданно людям делают что-то приятное. От того, что неожиданно, получается в миллион раз приятнее. Правда, бывают и неприятные сюрпризы. Вот Умник такой и получит, если вякнет кому-нибудь про палатки.

Когда мы Умника отпустили, он сразу ушел. Мы думали, что он пошел по поселку трепаться, но он вернулся минут через десять. В руках у него была книжка «Справочник туриста».

— «Место для установки палатки следует окопать канавкой, чтобы под нее не подтекала дождевая вода», — прочитал он.

— Молодец. Будешь у нас главным ученым по канавкам, — сказал я и взялся за лопату.

За палатками Иван Сергеевич с Лехой поплыли на «казанке». Когда они вернулись, никаких палаток я в лодке не увидел. Они поставили лодку на прикол, а сами, засучив брюки, вышли на берег с пустыми руками.

— Уже нет? — спросил я.

Иван Сергеевич посмотрел на меня и пожал плечами.

— Нормально, — сказал он.

— Купили?

— Нормально.

— Что нормально? — спросил я.

— Все нормально, — ответил директор, и оба засмеялись.

А я видел, что в лодке ничего нет, и смех этот мне не понравился.

— Ничего нет смешного, — сказал я. — Как бы теперь над нами не стали смеяться.

— Да купили, купили, — сказал директор. — Просто захотелось поговорить с тобой на твоем языке. Я же не знал, что ты его сам не понимаешь. Мы решили их сегодня не ставить, а завтра, с утра пораньше, пока все спят. Сюрприз так сюрприз.

— А где они?

— В лодке лежат, в багажном ящике. Кто у вас легче всех встает?

— Я, — сказал Батон. — Я раньше отца встаю, а то он, как проснется, сразу начинает мне работу придумывать. Я всегда раньше удираю. Я ведь поэтому и голодный утром.

— Ну, держи ключ.

— А вас будить?

— Разве вы сами не справитесь? — сказал Иван Сергеевич. — Вы уж давайте самостоятельно. Об одном вас только прошу! На моторе без меня не выходите. Вам еще рано. Договорились?

— Я его даже пальцем не трону, — сказал Батон.

— Ты здесь не один, — ответил Иван Сергеевич и посмотрел на меня.

А я о моторе даже не думал. Мне хотелось, чтобы побыстрей наступило утро и можно было бы ставить палатки. Но когда Иван Сергеевич ушел, то я просто глаз не мог оторвать от «казанки». Мотор висел на корме; море было как стеклышко; ключ у Батона. Ну кто его просил говорить про мотор?

И пока еще у меня была сила воли, я побыстрей ушел с берега.

На ночь я открыл окно, чтобы утром Батон не перебудил весь дом. Людка с открытым окном спать не любит, комаров боится. Но в этот раз она ничего не сказала. Она молча лежала на кровати и смотрела в потолок. А я ворочался и никак не мог уснуть, потому что в голове у меня вертелись палатки, и лодки, и катера с девушками на носу.

— Вить, — сказала Людка, — ты не спишь?

— Нет.

— Ты сегодня Женю нигде не видел?

— Не видел.

Людка вздохнула и замолчала. А потом я услышал, что она плачет.

— Ты чего?

— Он уехал.

— Куда?

— Не знаю, — всхлипнула Людка. — Только он совсем уехал.

— Почему ты думаешь, что насовсем?

— Он гитару взял. И отец заявление подал в милицию, чтобы его искали.

В комнате зазвенел комар. Сел он, конечно, на Людку, потому что комары всегда садятся на тех, кто их боится.

Людка шлепнула себе по щеке.

— Один-ноль, — сказал я.

Людка заревела еще сильней. Мне стало ее жалко. Не из-за Женьки, конечно, а из-за нее самой: мало того, что у нее жених удрал, так ее еще и комары кусают.

— Закрыть окно? — спросил я.

Людка ничего не ответила? Я повернулся к стенке и снова увидел палатки и катера. Я почти уже засыпал, когда Людка начала снова:

— Вить…

— Чего?

— Почему вы все против меня?

— Кто против тебя?

— Все. И ты, и мама, и папа… Ведь он вам ничего плохого не сделал…

— Хорошего тоже ничего, — сказал я.

— А если я его люблю?!

— Замуж за него, что ли, хочешь?

— Дурак!

— А тогда что значит «люблю»?

— Ты никогда не поймешь!

В комнату влетело еще несколько комаров, Людка укрылась с головой и больше не разговаривала.

Я накрыл голову подушкой. Тут меня комары не достанут. А любовь эта мне — как щучке зонтик. Неужели я еще буду за кем-то бегать, переживать или под ручку ходить! Нет, я совсем по-другому устроен. Мотор «Вихрь!» Двадцать пять лошадиных сил! Сорок километров скорость! Вот это любовь!