Витим Золотой - [7]

Шрифт
Интервал

– За каким же чертом вез его сюда? Я ведь все равно вышибу, и на твое начальство не погляжу, – твердо проговорил Доменов.

– Я его не таким знал. А он, оказывается, зеленую пить начал… Как только из Зарецка выехали, остановиться не может. Дорогой клинок выхватил, постромки рубить начал, чтобы по степи на коне погарцевать… Связать пришлось. Как приехали, так освободили, а он опять тут же нарезался и пошел в штрек золото добывать… Еле-еле справились…

– Хорош гусь, нечего сказать!

– Ведь тихий человек был, бывало, курицу не обидит… Несколько лет старшим полицейским служил, домище себе такой выстроил, ай лю-ли! И на тебе, до белой горячки дошел… Может, выздоровеет и одумается…

– Нет уж, избавь! Такие у нас свои есть… Сегодня же в тарантас и отправь обратно. Пусть уж там лечится… Мы старшего здесь найдем. Есть у меня на примете один человечек…

– Чего же лучше… ежели, конечно, утвердят… – согласился Ветошкин. Вообще, эта старая полицейская крыса Мардарий вел себя тихо, миролюбиво и умел вовремя вставить умненькое словечко.

– Я порекомендую, а ты представишь по начальству, вот и утвердят, – категорично проговорил Доменов, считая это дело заранее решенным.

– Кто ж таков? – спросил Ветошкин. В персоне старшего на прииске полицейского чина он был заинтересован не только по службе. Место было хоть и канительное, но изрядно доходное… Перепадало тут и приставу.

– А ты его знаешь. Это бывший войсковой старшина Печенегов, – ответил Доменов.

– Эге-э-э! – промычал Ветошкин что-то невразумительное и даже привстал. Такая кандидатура ему и в голову не приходила. Уж кого-кого, а Филиппа Никаноровича-то знал он давно…

– Ты чего вскочил? – спросил Доменов.

– Вы так меня ошарашили… – Ветошкин поморгал редкими, словно выщипанными ресницами, открывая портсигар, снова уселся в кресло.

– А чем, по-твоему, плох господин Печенегов? – щуря свои хитрые кабаньи глазки, спросил Доменов. – Боишься, что власть не поделите?

– Не в том вопрос, Авдей Иннокентич. Компрометированный он человек. Не утвердят-с, да и он сам, наверное, не пойдет.

– Это уж, голубь, не твоя забота. Пойдет… А что на каторге был, то не беда… Мало ли что с кем может случиться…

– Простите меня, Авдей Иннокентич, – вдруг грубовато и откровенно заговорил пристав. – Чепушенцию вы городите… У нас все-таки полицейское учреждение, а не бакалейная компания… Торгует он пряниками и водочкой – и пусть себе на здравие торгует и нас еще благодарит…

– Вас-то за какие шиши? Вы-то что за благодетели? – обозлился Доменов. Такого сопротивления он не ожидал.

– Дельце-то по вашей покорной просьбе я замял… дело господина Суханова… – Ветошкин наклонился и начал чиркать о металлический коробок спичку.

– Не кури ты тут, – резко прервал его Доменов. – Не выношу я этого зелья. И ехидства твоего не выношу! – грохнув по столу кулачищем, продолжал Авдей. – Ты что, мало с него взял? Он сына-офицера потерял! А ты ему черт те что клепаешь! Да чем он хуже вас? Вот что, Ветошкин, все мысли твои я знаю. Ты лучше свой собачий нюх по другому следу пускай. Печенегов – казачий офицер и дворянин. Не моги его пачкать! Такие люди еще нам пригодятся… Вызови его и поговори. А кабак я закрою. Туда золотишко тащат, а нам это не с руки.

– Спиртоносы потянутся. Это не лучше, – возразил Ветошкин.

– Вот их ты и лови, а мы свой магазин откроем, от прииска.

«На все свою лапищу наложить хочет, – помаргивая выпуклыми рыбьими глазами, думал Ветошкин. – И на золото, и на доходы от кабака, даже на полицию… И ничего с таким тигром не сделаешь. Сам наказной атаман генерал Сухомлинов за ручку с ним здоровался».

В кабинете было жарко натоплено. Пахло еще краской и свежевыструганными сосновыми досками. За спиной Авдея Доменова висел в золотой раме портрет царя Николая Романова. Царь улыбался, словно собираясь топнуть маленьким, узконосым, с серебряными шпорами сапожком. За окном послышался грохочущий по мерзлой земле звук колес и звонкий по чернотропью цокот подков. Кто-то лихо подкатил к крыльцу. Минуту спустя в кабинет вошел рыжеусый веселый Иван Степанов. Он был в новенькой касторового сукна казачьей теплушке, в дорогой каракулевой папахе с голубым верхом, с пышным, закрученным вокруг шеи шарфом из козьего пуха. Заплывшие жиром глазки улыбчиво и сладостно щурились. Он был уже сильно выпивши, поэтому вошел бесцеремонно и шумно.

– Здравствуй, сватушка!

– Здорово, сват. Ты, я вижу, уже хватил. Не удержался! – приветствовал его Доменов с досадой в голосе.

– По такому случаю, сваток, и с тебя немало причтется… – Потирая белые, уже успевшие выхолиться руки, Иван маятником качался перед столом Доменова, загадочно подмигивая, говорил: – Едем, сваток! Я тебе такой сюрпризик преподнесу… Сколько ставишь?

– К черту твои сюрпризы! Ты лучше бы за дело брался, чем на рысаках катать, – ворчал Доменов.

– А я тебе дело говорю, сваточек мой, да ишо какое дело! – вихлялся Иван, не замечая мрачного вида Доменова. – Я тебе не сюрпризик привез, а «изюмчик».

– Не улещай, сват. Не поеду и пить с тобой не стану, – упрямился Авдей. Кураж свата давно ему опротивел. А там еще и зятек есть.


Еще от автора Павел Ильич Федоров
Синий Шихан

«Синий Шихан» – первый роман дилогии, воссоздающей эпическую картину жизни оренбургского казачества начала XX века. В основу произведения положен конкретный исторический материал – открытие золота на землях станицы Шиханской и связанные с этим драматические события в жизни героев повествования.


В Августовских лесах

В центре повествования романа "В Августовских лесах" — героическая оборона погранзаставы в первые дни Великой Отечественной войны.


Последний бой

Книга Павла Федорова построена на документальной основе. От лица старшего лейтенанта Никифорова в ней рассказывается о трудных годах Великой Отечественной войны, о смелом рейде кавалерийского полка, буднях и самоотверженных действиях партизанского отряда, суровых испытаниях, выпавших на долю советских людей в тылу врага.


Генерал Доватор

Роман посвящен героическим действиям советских кавалеристов в оборонительных и наступательных боях против немецко-фашистских захватчиков под Москвой в 1941 году. В центре повествования — образ легендарного командира кавалерийской группы, а затем кавкорпуса генерала Л.М.Доватора.


Агафон с большой Волги

Роман «Агафон с Большой Волги» посвящен проблемам современной деревни.


Пограничная тишина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.