Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [6]
11 мая. 5-го и б-го, два дня, лежал в больнице. Вводили пенициллин. Сделали семь уколов. Учил уроки. Просмотрел "Войну и мир". Приходили ребята. Рассказывали все новости. Их заметил врач Гродицкий (а я вылез к ним через окно). Они все убежали, а мне он велел уходить из больницы. Я ушел. Все равно там больше нечего было делать. В понедельник, девятого, я пошел в школу. На первом же уроке закружилась голова. Ребята советовали уйти домой. Но на последнем уроке была контрольная по алгебре, и я из-за нее остался. Решил. Уже опять два дня дома. Кружится голова. Ничего не учу и не читаю. Зато как-то лихорадочно пишутся стихи. Послал в "Сталинскую молодежь", из которой еще в прошлом году было письмо за подписью литконсультанта А. Велюгина: "Мы получили Ваш цикл стихов. Вы знакомы с техникой стихосложения - версификацией. У Вас хорошее чувство ритма. Стихи "Парк Победы", "Мельница", "Самолет летит в Москву" - интересные по своему замыслу. Вам стоит заниматься поэзией. Больше читайте хороших советских поэтов. Советую прочесть статью Вл. Маяковского "Как делать стихи?"… Письмо он тогда закончил словами о том, что стихи переданы в "Зорьку", где "видно, и будут напечатаны". Так и произошло. Что ответят сейчас?..
23 мая. Девять дней был в Мозыре. Голова уже не кружится. Но "фонари" пока на месте остались. Лечили. Ничего не помогло. От испытаний меня освободили. Все сдают, а я… Читаю "Бурю" Ильи Эренбурга.
2 июня. Письмо из "Зорьки": Б. Бурьян очень критикует "Комсомол – нашей партии смена" и "В класс ворвался солнца луч золотой". Зачем я посылал их? Ведь видел сам, что в "Комсомоле" ничего нового, моего нет, истасканные фразы…
6 июня. На литературном вечере, который был посвящен 150-летию великого поэта, прочел свое "Голос Пушкина". 3аканчивается оно так: "И знают пусть заокеанские витии, что голос Пушкина средь наших голосов. Звучит он строками бессмертными стихов: "Есть место им в полях России среди нечуждых им гробов"… Изя и Лёня говорят, что стихотворение очень хорошее… Чувствую себя так, что сейчас вполне бы мог сдавать экзамены-испытания. За последние дни прочел книги двух лауреатов: "В окопах Сталинграда" Виктора Некрасова и "В гору" Анны Саксе.
12 июля. Вчера приехал из Киева. Пробыл там 16 дней. Был у профессора. Он дал мазь. Сказал, что через полторы недели на лбу ничего не останется. Был в киевских музеях, в зоопарке, на футбольном матче на первенство Союза, на теннисном матче видел Н. Озерова, в театре смотрел артистов ленинградской эстрады, слушал концерты на эстрадах парков. Интересно, что даже симфоническая музыка нравилась, слушать ее по радио - одно, а на эстраде и в залах - совсем другое. Прочел 17 книг. Среди них: "Маяковский - сам" Кассиля, "Записки о Шерлоке Холмсе" Конан Дойла.
15 июля. Снова Г… Но не та. Г-2. Познакомился, верней, увидел ее перед отъездом в Киев. Понравилась. Смеется без конца, как Галочка-хохотушка из "Бури" И. Эренбурга. Гуляем. Читаю ей свои стихи. Просит сама. Позавчера поцеловал в щеку. Вчера три раза целовались… Жалобно, с какою-то мольбою, будто закрываться не желая, скрипнула калитка за тобою, тишину ночную нарушая…
20 июля. Вчера танцевали на разбитой площадке над самой рекой за старым разрушенным зданием школы… Писать очень хочется. Начал рассказ "Сад". Бросил. Начал поэму (лирическую) "Галя".
7 августа. Вся пераая августовская неделя прошла хорошо. Вставал в семь и садился писать. Писал и сарае… Написал 15 стихов и рассказ. Однажды за день "выпустил продукцию" на 700% - семь стихов. Прочел всего одну книгу - "Избранное" В. Маяковского, выучил наизусть "Прозаседавшиеся", много отдельных строк и строф. К Лёне приехала двоюродная сестра. Живет недалеко от Москвы, в Раменском. Вчера попросила дать ей стихи. Говорит, что покажет Льву Ошанину, у которого в кружке занимается ее младшая сестренка… По вечерам в парке устраиваем танцы. На большом камне сидит наш гармонист Вовка, а вокруг прямо на траве мы "топчемся"… Иногда с Яшей устраиваем литантракт: сгоняем гармониста, я забираюсь на камень и читаю Маяка: "Слушайте, товарищи-потомки"… Девушки возмущаются: "Сумасшедшие Маяковские!.. Дайте потанцевать!.."
Я слезаю с камня и вместе со всеми танцую и пою…
24 августа. Только что из Барборова. Ездили с Изей по поручению райкома комсомола. Послали создать один из пяти кружков: изучение истории ВКП(б), биографии И. В. Сталина, Устава и др. "Поезжайте и без протокола собрания не возвращайтесь!" - такой наказ дали нам в райкоме. Ну уж нет, товарищ секретарь, протокола вы не получите, хоть он вам очень нужен для отчета на конференции: мол, сделали то-то и то-то… Мы были на кирпичном заводе и в колхозе им. Ворошилова, говорили с секретарями организаций. Руководить кружком никому из комсомольцев не под силу.
25 сентября. В письме Лёне его сестра прислала нам открытки-видики, мне - памятник А. С. Пушкину в Москве. Написала, что стихи мои переданы Льву Ошанину, он сказал, что будет их разбирать 12 сентября… А уже 25… Из "Зорьки" о конкурсе - тоже молчок.
28 сентября. Только что Леонид Утесов пел по радио "Песенку военных корреспондентов" на стихи Константина Симонова – а я подпевал (пел!)… Думал о дружбе и любви. Друзья у меня есть. А любовь пока только в мечтах, не зря у меня в тетрадке такие июньские строки: "Я тебя еще не встретил, но скажу, не утая: знаю - ты живешь на свете, верю - ждешь меня".
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.