Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [110]

27 января. Еще раз вернулся к Дневнику детства, который реконструировал в прошлом году. Удивлялся сам себе: как я ухитрился это сделать меньше чем за месяц в апреле-мае, записывая каждый день. Перечитал. Может, пока все хорошо помню - расставить даты или пусть все идет подряд, потоком?.. Не знаю. Но это еще не "Витебский вокзал", это - "Прогулки через годы".

30 января. Виктор Шкловский - "О теории прозы". И вдруг у него о старости: "Сегодня плакал в уборной…" О Господи! Как этот великий старец в таком возрасте пишет такую прозу ассоциативную, поэтичную, умную!

1 февраля. Чья тень мелькнула и пропала на старой улочке пустой? Опять бессонного Шагала мне чудятся шаги за мной. И слышу - он мне говорит: "Хоть в Витебске меня забыли, но я вернусь еще, Давид… " И исчезает в клубах пыли…

2 февраля. В Полоцке. Походил по книжным. Купил "Воспоминания о Литинституте". В 18 собрал в редакции литобъединение.

5 февраля. А папе было бы - 95! Вспоминал. Читал симоновскую "Сегодня и давно".

6 февраля. Смотрел по теле – о Казакевиче. Среди тех, кто вспоминал о нем, был и сослуживец по разведке, рассказывал о боях под Оршей за деревню Боброво. Кто-то вспомнил слова Казакевича, сказанные уже в последние дни: "Надо было все бросить и заниматься только литературой". О как эти слова вошли в мое сердце!

7 февраля. На собрании обсудили книгу Германа Кириллова. Я тоже выступил. Дали ему рекомендацию в Союз.

8 февраля. Заходил на студию Володя Хазанский. Я позвонил в "Юнацтва", чтобы он узнал о своей "Спросите у берез". Узнал: уже вышла, завтра вышлют ему гонорар. Но под занавес, после слов Гали Марционко, что у меня все в порядке, выяснилось: она подписала мягкую обложку. Был расстроен. Все одно к одному: жанр - не эссе, а очерки, сокращения, сняли посвящение "Памяти матери и отца", и мягкая обложка.

9 февраля. Страшный сон: я подхожу к какой-то очереди. Куда? Уж не в даль ли далекую невозвратную? Стоит Оля, занимаю за ней. Звонил в "Сов. пис.": еще будут давать на заключение члену правления.

17 февраля. Повесил над своим местом на студии портрет Симонова. Все-таки там я провожу больше времени, чем дома.

18 февраля. Эм: "все у нас не так", "надо было уехать из Витебска, а он тебя держит и не отпускает".

21 февраля. Умер Шолохов. А в памяти - Всесоюзное совещание молодых и его выступление. Но - "Тихий Дон" – классика!

23 февраля. Подарок себе - "Пушкин в портретах" - два тома в футляре.

25 февраля. И ветка трепещет. И лед на Двине оттаял, уже собираясь в дорогу. И сердце оттаивает понемногу. И все это просто, должно быть, к весне…

7 марта. Пединститут. Встреча с группами начфака и худграфа. Книги с автографами – 15. Были с Попковичем.

11 марта. В Борисове с Юрасем Свиркой. У Леонида Рашковского. Прикован к креслу. Уже и руки плохо работают. Жена-учительница, Кормит с ложечки. Подписал ему книгу. А он вспомнил, как учился в Витебске в ветинституте и начал писать стихи.

19 марта. Был в Зембине. Туда приезжала с Симоновым Надя Леже. В родных местах строится помещение для ее работ и репродукций, сделанных особым способом, выставка их когда-то была в Витебске. Перелистал. "Рассказывает Надя Леже" Дубинской. Снова удивился: какая судьба у этой женщины из белорусской деревни. В Зембине есть ее портрет Шагала. Если бы его отдали Витебску!..

28 марта. Рем привез книжку - нежный цвет, на обложке - ничего лишнего. Все ошибки, которые я обнаружил во 2-ой корректуре, конечно, остались. Но надо радоваться, что книжка есть. Заметил, что в аннотации снят абзац: "Здесь, естественно, сочетаются документ, поэтическое размышление, литературоведческий анализ, художественный домысел". Кому-то это показалось уже оценкой… Но все равно я их "надул": на первой странице жанр - "очерки", а на последней - "документально-художественное повествование, этюды".

3 апреля. В Космос полетели наши плюс Индия. А мы с Попковичем были опять на орбите пединститута - общежитие на Лазо.

4 апреля. Когда-то во сне приходили стихи: "Анкина телеграмма", "Как говорит моя мама". Сегодня приснился… роман. Я не просто его писал, а видел, как в кино, сцены. Первая: в клубе сидят эвакуированные, наверное, холодно, потому что все одеты, кто во что. Человек, которого не вижу, что-то говорит, а мне слышен, словно закадровый текст: "Лев Борисович хорошо понимал, какую ношу взвалило на него время…" Кто это такой? Директор завода, эвакуированного в тыл? Где это? В Узбекистане? На Урале?

5 апреля. Встретились с Казимировским - не виделись 5 лет. Подписал ему "Солнечный хмель" и передал привет Марку Сергееву, с которым он часто видится в Иркутске. Вспоминал-рассказывал мне, как его выживали из театра его воспитанники.

7 апреля. Печатаю и складываю в папку то, о чем договорились в "Юнацтве" - книжка стихов "Впервые".

9 апреля. Подлипский принес показать альбом Шагала, который ему прислала внучка Репина - завидно. Рассматривал дома - особенно хороши (для меня) работы с Витебском, а родной город у него везде.

11 апреля. Книготорг: 3360 "Сквозь даль времен".

18 апреля. Утренний холод в Минске. В гостинице - праздник выхода книги. Рем и редакция (Галя Марционко и др.)