Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [109]

18 сентября. 8-й праздник книги в городе. Каждый автобус каждого книжного магазина брали штурмом. Шум, чуть ли не драки. Не глядя, забирали приготовленные наборы, в которых полно ненужных приложений, и все равно просто расхватывали… Выступал, читал.

19 сентября. Смотрел передачу: Эдуард Асадов. Всегда помню, что он первый когда-то мне написал, что есть во мне "божья искра". Но по-прежнему - и еще раз - убеждаюсь, что у него стихотворчество, но оно нравится многим (тысячам) читателей. И значит, это кому-нибудь нужно, для кого-то необходимо.

Читал переписку Сталина с Черчиллем и Рузвельтом.

20 сентября. Рассказ Володи Хазанского о лекции, которую слушал в Могилеве, об идеологической борьбе: все еврейские писатели и писатели-евреи, выходит, сионисты - от Бабеля, Эренбурга, Маршака, Багрицкого до сегодняшнего дня, значит, и я - тоже.

22 сентября. Открылся "Бук" на Московском. Завез очень много книг…

1 октября. Жюль Ренар: "У меня работа спешная - для потомства". А у меня какая?

Дача. Разровнял площадку под строительство, сделал что-то вроде мостика над трубой.

4 октября. Читал "Исповедь" Бакунина. Странное впечатление от покаянья революционера.

5 октября. Человек должен быть занят делом. Постоянно. Надо писать, копать землю, копаться в книгах, думать

7 октября. Читал Бунина. Перечитывал строку за строкой. Почему о нем говорят и пишут только как о прозаике. Большой поэт!

11 октября. Гостиница "Минск". Пленум. Доклад Зуенка. Кажется, он поставил задачу: упомянуть всех, меня тоже среди русских поэтов. Маевская сказала, что вчера мне отправлена корректура.

13 октября. В "Юнацтве": читал корректуру. Расстроен. Очень много сокращений, о которых мне не говорили. Нет о Маршаке, о Чуковском, о 20-х, выброшены целые абзацы в разных местах. Обидно.

14 октября. Снова - в "Юнацтве". Заявка на книжку стихов "Впервые" - для детей и юношества. Ковтун - зав. ред. и главн. ред. Коршуков, это он сделал столько сокращений в книге.

22 октября. Всю неделю выступления с Иваном Шалмановым от Бюро в Наровле. Поездки в родную папину деревню Вербовичи, в Белобережскую Рудню, Головчицы, Дерновичи, Смолегов. На кладбище.

23 октября. Дома почти две недели не был. Перечитал корректуру, которая радости не принесла, надежды не оправдала: сокращения привели к тому, что книга для меня стала обычным переизданием, лишь чуть-чуть дополненным - этого ли я хотел?.. "Но все к лучшему в этом худшем из миров", как кто-то сказал, кажется, Теккерей… Буду думать над книжкой, которая объединит все эссе о тех, кто дорог, и назову ее "Витебский вокзал".

3 ноября. Студия достает продукты к празднику: горошек, сыр, масло, тушенка, яблоки, куры. Вчера даже постоял в длинной нашей очереди - так разросся штат-коллектив.

11 ноября. Полистал в "Подписном" "Избранное" Маяковского, обнаружил, что в нем статья Бечика и целая страница пересказа со ссылками и упоминаниями моего "Вит. дня В. М." ("Маст, літ.", 1983, с. 456-457). В книге "Сонечны ранак" ("Народная асвета", 1983, с. 7) опять "На дзіцячым свяце" за подписью… Петруся Бровки.

17 ноября. По телефону с Варленом Бечиком: меня ждет особый экземпляр "книги с ленточкой", сокращение стихотворения "Пиво и социализм" ("Витебские мысли") от него не зависело. Все равно хорошо: и в томе избранных стихов Маяковского присутствует Витебск!

21 ноября. С издательством по телефону. Галя Марционко: "жанр очерки придется оставить". Я: "Но это эссе, а очерки"… Она: "А как будем за это платить? А за очерки есть соответствующий пункт".

24 ноября. Слушал на семинаре у нас Буравкина - лучше бы он вернулся в поэзию. Впрочем, каждому - свое. Дозвонился до "Сов. пис.", теперь зав Семакин: "будет еще одна рецензия". Зачем? "Так положено".

25 декабря. Хватит играть в молчанку! Преодолев немоту, вдруг закричать отчаянно в звездную высоту. Вытащил машинку - буду печатать.

26 декабря. Снегопад. Красота. Надолго ли - завтра будут лужи, все так, как в нашей жизни.

1984

1 января. Читал Симона Чиковани. Вспомнил, что он 6ыл одним из руководителей семинара, на котором обсуждали меня в январе 56 г., по моим записям: он говорил об артистизме Эд. Багрицкого. Чиковани в переводах Пастернака: "Настоящий поэт осторожен и скуп. Дверь к нему изнутри заперта. Он слететь не позволит безделице с губ, не откроет не вовремя рта".

5 января. На Фрунзе - дом, в котором жил десять лет. Зашел во двор, постоял. Потянуло к старому дому, хлебу старому и воде, хоть давно привязан к другому, новой радости и беде.

6 января. Заседание комитета. И, несмотря на три моих выступления, проголосовали за то, чтобы я опять возглавил отдел. Я сказал, что не готов подчиниться этому решению, хотя выхода, наверное, не будет, не уходить же с работы.

19 января. Весь вечер слушал поэзию, свои любимые стихи читали Межиров, Самойлов, Ахмадулина, Вознесенский, Сококолов, Солоухин, Друнина. Казакова, Ю. Кузнецов - это был подарочек – телевечер поэзии!..

24 января. Читал "Историю русской церкви". Воспоминаю – я в доме Никольского в Минске, кажется, его дочка - подруга Славы Мережинского. Громадный кабинет - библиотека. Рем и Слава "режутся" в шахматы, я читаю новую публикацию Вознесенского, от которой Рем в восторге, а я - нет. Жил ли еще тогда Никольский? Посмотрел в БСЭ (том 7): автор "Ист. русской церкви" Ник. Мих. Никольский (1877-1959). Значит, был еще жив. Да, жив, вспомнил: он заглянул в свою библиотеку и что-то сказал нам, наверное, просто поприветствовал, взял какую-то книжку и ушел.