Витающие в облаках - [99]
В Королевской больнице нам пришлось подождать, пока Мэгги осматривал врач. Профессор предложил пойти навестить Кристофера Пайка, бывшего кандидата на пост заведующего кафедрой. «А может, Херр тоже еще здесь?» — пробормотал профессор. Я уверила его, что нет.
После некоторых изысканий мы наконец обнаружили Кристофера Пайка в двухместной палате мужского хирургического отделения. Он был все еще опутан сетью веревок и блоков, но теперь его можно было узнать только по табличке с именем, прикрепленной над кроватью. Остальное было замотано бинтами — они покрывали его с ног до головы, как Человека-невидимку, так что на самом деле в этой куколке из марли могла дремать какая угодно бабочка. Из-под бинтов торчали трубки, по которым желтоватые жидкости втекали в тело больного и вытекали из него.
— Бедняга Пайк, — тихо сказал мне профессор. — Похоже, тут его настиг еще один несчастный случай.
На тумбочке у кровати Пайка стоял стакан липкого на вид апельсинового напитка и лежала гроздь желтого мускатного винограда — доказательство, что где-то в мире еще есть тепло и свет.
— Даже не знаю, — произнес профессор, картинно жуя виноград. — Может, пора перевести всю английскую кафедру сюда в больницу.
Кристофер Пайк пробулькал что-то невнятное из-под костюмчика мумии.
— Вы скоро встанете на ноги, дорогой! — завопил на него профессор Кузенс.
— Он не глухой, — заметил пациент с соседней койки, не отрывая глаз от газеты «Курьер».
Кристофер Пайк издал еще несколько невнятных звуков. Сосед отложил газету и наклонил голову в его сторону, словно плохой чревовещатель, желая перевести бульканье, но затем нахмурился, пожал плечами и сказал:
— Бедняга.
В палату вплыла старшая медсестра отделения, за которой шел профессор-консультант, а за ним — стайка студентов-медиков, словно гусята за гусыней. Я узнала кое-кого из завсегдатаев бара в студсовете.
— Вон! — приказала нам медсестра.
Мы нашли Мэгги Маккензи, прикованную к кровати тугим турникетом из накрахмаленной белой простыни и пастельно-голубого одеяла. Ее волосы спутанной массой змей, заколок и кос лежали на подушке. Лицо слегка напоминало цветом колбасный фарш, а на лбу цвел фиолетовый синяк. Я дотронулась до собственного синяка, проверить, на месте он все еще или нет. Он был на месте.
Профессор предложил Мэгги мятную конфетку. Мэгги проигнорировала его и сказала еще сварливей обычного:
— Мне повезло, что я осталась в живых. Они меня тут подержат еще день-два, — оказывается, у меня сотрясение мозга.
— У меня однажды было сотрясение мозга… — начал профессор, но не успел он пуститься в уже знакомый мне рассказ, как прозвенел звонок — время посещения истекло. Правда, профессор сначала решил, что в больнице пожар.
— Ну, до свидания, — неловко сказала я, обращаясь к Мэгги Маккензи.
Я не знала, что положено говорить или делать в таких ситуациях, и неловко похлопала ее по руке. Руки Мэгги — руки прачки — лежали поверх покрывала. Ее кожа на ощупь была как у амфибии.
Пока мы пробирались к выходу по чересчур жарко натопленным коридорам Королевской больницы, профессор пугливо оглядывался.
— Вы знаете, меня ведь пытаются убить, — сказал он тоном светской беседы.
— Кто? — сердито спросила я. — Кто именно пытается вас убить?
— Силы тьмы, — заговорщически шепнул он.
— Силы?..
— Силы тьмы, — повторил он. — Они кругом, повсюду, они пытаются нас уничтожить. Надо выбираться отсюда, пока нас не заметили.
— Никто и не пытается его убить. Он просто параноик, верно ведь? — раздраженно говорит Нора. — Он только для отвода глаз. И все эти старики и старухи — наверняка они тоже просто параноики.
— О да, но это ведь не значит, что за ними не охотятся.
— Из тебя никогда не получится писатель-детективщик.
— А я и не пишу детектив. Это комический роман.
Я бросила профессора на произвол сил тьмы и отправилась домой. Я выбрала извилистый маршрут по лабиринтам переулков Блэкнесса и в конце концов вышла на Перт-роуд. На улице стояла «скорая помощь», мигая синими огнями, и я встревожилась, заметив, что стоит она у дома Оливии. Тут появилась сама Оливия — бледная, без сознания, пристегнутая к носилкам, совсем как недавно доктор Херр. И санитар был тот же, словно на весь Данди только одна карета «скорой помощи». Санитар меня увидел, узнал и подозрительно скривился. Надо полагать, я присутствую при слишком многих несчастных случаях.
Словно бы ниоткуда возник расстроенный Кевин, а с ним — три квартирные соседки Оливии.
— Наглоталась снотворного, — шепнула мне одна из них.
— Это я ее нашел, — сказал Кевин, увидев меня. Он стеснительно потел, и в груди у него свистело, как у дряхлой собачки миссис Макбет. — Я пришел попросить у нее реферат по Джордж Элиот…
— Она взяла Шарлотту Бронте, — отрезала я.
— Она вчера сделала аборт, — сказала соседка Оливии, пока ту грузили в машину. — Так жалко… она любила детей…
— Любила?
Я только теперь поняла, что Оливия не в обмороке — она мертва.
— Нет, нет, нет, нет, нет! — Нора сильно взволнована. — Ты сказала, что это комический роман! Ты не имеешь права никого убивать!
— Но они уже умерли.
— Кто?
— Мисс Андерсон, бедная Сенга.
(Не говоря уже о подавляющей части Нориной родни, но о них упоминать, я думаю, бестактно.)
В высшую лигу современной литературы Кейт Аткинсон попала с первой же попытки: ее дебютный роман «Музей моих тайн» получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди, а цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди, успевший полюбиться и российскому читателю («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем» – а теперь и «Большое небо»), Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия». Суммарный тираж цикла превысил три миллиона экземпляров, а на основе первых его книг телеканал Би-би-си выпустил сериал «Преступления прошлого» с Джексоном Айзексом в главной роли. Джексон Броуди поселился в крошечной приморской деревушке в северном Йоркшире, где ему иногда составляют компанию сын и дряхлый лабрадор, и печально ожидает свадьбы своей дочери.
Кейт Аткинсон — один из самых уважаемых и популярных авторов современной Британии. Ее дебютный роман получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Впервые на русском — дебютный роман прославленной Кейт Аткинсон, получивший престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди; ее цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем»), успевший полюбиться и российскому читателю, Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия».Когда Руби Леннокс появилась на свет, отец ее сидел в пивной «Гончая и заяц», рассказывая женщине в изумрудно-зеленом платье, что не женат.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.