Витающие в облаках - [64]
— Фрейд… полагая, что женщины обладают меньшими возможностями, поскольку знают, что их кастрировали…
— Что-что? — встревоженно переспросила Андреа.
— …а также обладают менее развитым супер-эго…
Дженис и ее подруга яростно обменивались записочками. Мне удалось заглянуть в одну из них. Там было написано: «Что такое суперэго?» В письменном виде это слово смотрелось очень странно — как название соуса к спагетти или музыкального темпа: «спиритозо», «сфорцандо», «суперэго». Голова болела все сильней. О, мне б таблетку анальгина (весьма поэтический крик о помощи). От усталости я не могла сосредоточиться.
Кевин сказал в пространство:
— Как известно, исследования показали, что ни один человек не может сохранять сосредоточенность больше десяти минут подряд, так что последние двадцать пять минут были потрачены совершенно бесполезно.
— Мистер Райли? Вы хотели что-то добавить? — резко спросила Мэгги Маккензи.
Кевин сполз со стула под парту и притворился глухонемым.
— Пассивная героиня в фаллоцентрическом мифе…
Меня незаметно объяли грезы о Фердинанде. Я мысленно составила список того, что я о нем знаю, — он хорошо относится к пожилым женщинам, он спит так, что и пушкой не разбудишь, возможно, у него голубые глаза (мне так и не удалось их увидеть), он — осужденный преступник. Из этих обрывков не выходило цельного характера.
Андреа рисовала в блокноте странные магические символы — кресты-филфоты, руны Ингваз, кадуцеи и прочее. Возможно, это было задание от форфарского учителя-волшебника. Дженис заметила филфот, похожий на свастику, и уже не могла хранить молчание: она возбужденно защебетала своей лысой подруге, что Андреа — «фашистка».
Кевин, который все это время незаметно ел банан, повернулся ко мне и, кивнув на Мэгги Маккензи, спросил:
— Как ты думаешь, она вообще собирается говорить про Джордж Элиот?
Мэгги Маккензи в отчаянии швырнула губку для стирания с доски куда-то в сторону задних рядов, не целясь. Губка ударила Дженис в висок и отскочила, и Дженис завизжала, как разъяренная мученица.
— Похоже что нет.
Вопль Дженис разбудил Протея, и он отчаянно завыл, словно вот-вот должен был свалиться с края Земли (кто их знает, этих младенцев, что они вообще думают). Кара принялась протискиваться по ряду, как опоздавший театральный зритель: «Извините, разрешите пройти, извините, пожалуйста». Наконец она добралась до своего отпрыска и объявила во всеуслышание: «Надо перепеленать».
— Я сейчас, кажется, упаду в обморок, — прошептала Андреа.
Аудитория изрыгнула студентов. Кевин деловито потрусил за Андреа и, подергав ее, как пригожую молочницу за доильный рукав, пыхтя, произнес:
— Я должен кое-что прояснить. Драконы не страдают психологическими комплексами — эдипов, электриков, как их там. Понимаешь, драконы все — самки.
— Как же они тогда размножаются?
Из аудитории выбрела Кара. Она пахла землей, словно ее зарыли и только что выкопали. Длинные прямые жидкие волосы она замотала шарфом. На ней были черные резиновые сапоги и ситцевая крестьянская юбка. На щеке — полоса грязи (или чего похуже). От нее неприятно пахло — смесью куриного корма и ромашкового цвета.
— Не забудь ребенка, — напомнила я, хотя разве может кто-нибудь забыть своего ребенка? А даже если и может, то не должен.
Меня догнала Терри и сказала, что пойдет разыщет Чика и спросит его, куда он дел желтого пса. За ней из аудитории вышла Оливия, осторожно обогнув Кевина, с которым Андреа все еще спорила из-за логических несостыковок «Эдраконии».
— Но если драконы бессмертны, а Гриддлбарт — нет, что им мешает попросту дождаться, пока он помрет, и снова захватить власть?
— Это нелепо.
— Почему?
— Потому что, — произнес Кевин громко, словно Андреа была глухая, — это вопрос чести, а не целесообразности. Честь у драконов…
— Может, пойдем выпьем кофе? — сказала мне Оливия.
На ней было бархатное платье с высоким воротом и обтянутыми бархатом пуговичками от ворота до подола, так что, захоти кто-нибудь ее вскрыть, он мог бы воспользоваться ими как пунктирной линией разреза. Она была бледна и выглядела как пришелица из иного мира, героиня баллады, что вот-вот случайно окажется запертой в сундуке в день свадьбы или сбежит, бросив мягкие пуховые перины, с табором цыган…
— Эффи?
— А, да, кофе…
Но мы слишком поздно заметили, что на нас надвигается грузное тело Мэгги Маккензи.
— Я побежала. Занята как собака, — сказала Терри и исчезла с завидной ловкостью.
— Джордж Элиот! — рявкнула на меня Мэгги, как армейский сержант.
— Я почти закончила, — соврала я.
— Не лгите мне, мисс Эндрюс. Где ваш реферат?
Я махнула рукой в неопределенном направлении — на мир за стенами кафедры английского языка, словно моя Джордж Элиот сейчас трудилась в библиотеке или играла в настольный футбол в здании студсовета.
— Идемте со мной, — тоном, не допускающим возражений, приказала Мэгги Маккензи, развернулась кругом и помчалась к лифту; мне пришлось бежать, чтобы не отстать от нее.
— Потом! — на ходу крикнула я Оливии.
В лифте было так тесно, что мы вдвоем едва туда влезли. Мне пришлось вжаться в угол, чтобы не вдыхать канцелярский запах Мэгги Маккензи.
В высшую лигу современной литературы Кейт Аткинсон попала с первой же попытки: ее дебютный роман «Музей моих тайн» получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди, а цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди, успевший полюбиться и российскому читателю («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем» – а теперь и «Большое небо»), Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия». Суммарный тираж цикла превысил три миллиона экземпляров, а на основе первых его книг телеканал Би-би-си выпустил сериал «Преступления прошлого» с Джексоном Айзексом в главной роли. Джексон Броуди поселился в крошечной приморской деревушке в северном Йоркшире, где ему иногда составляют компанию сын и дряхлый лабрадор, и печально ожидает свадьбы своей дочери.
Кейт Аткинсон — один из самых уважаемых и популярных авторов современной Британии. Ее дебютный роман получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Впервые на русском — дебютный роман прославленной Кейт Аткинсон, получивший престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди; ее цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем»), успевший полюбиться и российскому читателю, Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия».Когда Руби Леннокс появилась на свет, отец ее сидел в пивной «Гончая и заяц», рассказывая женщине в изумрудно-зеленом платье, что не женат.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.