Витающие в облаках - [63]
Здоровенный регбист — Андреа как-то провела с ним бурную ночь — грудью проложил себе дорогу через узкий проход, соединяющий помещение студсовета с Башней. Среди толкучки и воплей «Штрейкбрехер!» он пробился в Башню и, как Моисей, разверзший воды Чермного моря, открыл дорогу другим.
— Ну что ж, до свидания, — сказала Филиппа, ободряюще хлопнув меня по спине (я едва удержалась на ногах).
Она взобралась на велосипед, опасно повиляла по Смоллзову проулку и скрылась.
Я скорей побежала по открывшемуся проходу, пока волны Чермного моря не сомкнулись снова.
— Спасибо, — кинула я на ходу футболисту как раз в тот момент, когда Шерон с боевым кличем племени сиу прыгнула ему на спину с разбегу и принялась отгрызать ему ухо.
— Единственный способ, которым женщина может завоевать уважение или хотя бы привлечь внимание героя мужского пола, — обладание полнейшей, детской невинностью… — Мэгги Маккензи расхаживала взад-вперед по площадке для лектора, словно зверь в клетке зоопарка; ее волосы уже зажили своей жизнью, — регрессия, которая в случае Клариссы, например, принимает крайнюю форму смерти…
— О чем это она? — шепнула мне Андреа.
Я пожала плечами. Я была уверена (и, видимо, ошибалась), что Мэгги Маккензи будет рассказывать про «Мидлмарч», иначе я бы и не пошла на эту лекцию.
— Я думала, она будет рассказывать про «Мидлмарч», — прошипела Андреа.
— Может, она о нем и говорит, просто мы не поняли.
Андреа сегодня выглядела очень чопорно в фантазийном наряде пастушки от Лоры Эшли — такому платьицу позавидовала бы и Мария-Антуанетта. Кто бы подумал, что лишь несколько часов назад она содрогалась в пароксизмах похоти («Опять?!» — воскликнул изумленный Боб, когда мы пытались заснуть среди своих не обременяемых страстью фиолетовых простыней).
— Почему смерть — это регрессия? — шепнул мне Кевин в другое ухо. — Я не понимаю.
Я была, как колбаса, зажата в сэндвиче «Кевин-Андреа» на последнем ряду аудитории, построенной в виде амфитеатра. В этом ряду обычно отсыпались разнообразные бездельники.
— Не знаю.
Я полезла в карман за носовым платком. Я определенно скоро свалюсь с гриппом, если не с чем похуже. Но вместо носового платка я опять нашла скомканную бумажку — лишь поломав голову, я поняла, что это очередная блудная страница из «Расширения призмы Дж.». Как они ко мне попадают? Может, их кто-нибудь подсовывает? А может, они липкие, как бумага от мух.
Из текста я поняла, что Дж. (как обычно, страдающий паранойей) сцепился с неким мифическим зверем (похоже, нередкий случай).
«Сопение, сопение, бесстыдно раздутые ноздри твари, тяжеловесного самца — зверь его воображения, воплотившийся в мышцах и жилах, в изгибе хребта, чешуйчатый, как змей греха, воплощающий извечную тягу к плоти в мощных ударах…»
Я предположила, что мифический сопящий зверь — аллегория или метафора, но кто знает… Может быть, он реален в том смысле, в каком реален любой литературный текст — ведь любой текст реален, поскольку он существует; нельзя ведь существовать, не будучи реальным. И даже если он существует лишь в форме слов, сами слова должны существовать, иначе мы не могли бы их использовать, и даже Витгенштейн…
— Мисс Эндрюс! — Мэгги Маккензи поднималась по лестнице между рядами столов, высматривая студентов, которые ведут себя неподобающим образом. — Не погружайтесь в мечты, для вас это непозволительная роскошь.
В аудиторию бочком втиснулась Терри. В черных митенках и распадающейся тафтяной мантильке, она выглядела так, словно ее недавно эксгумировали. Судя по лицу, ей не удалось вчера спасти козленка. Мэгги Маккензи приказала ей сесть на первый ряд:
— Я позабочусь о том, чтобы вы не заснули.
Очевидно, она не подозревала, что Терри умеет спать с открытыми глазами. Оливия, которая на всех лекциях сидела в первом ряду, одолжила Терри бумагу и ручку (которыми та не воспользовалась) и снова принялась старательно конспектировать.
— Ролан Барт, — продолжила Мэгги Маккензи, — говорит, что…
— Опять он, — вздохнула Андреа.
Слабый крик донесся из глубины студенчества, знаменуя присутствие Протея. Кара сидела на другом конце амфитеатра, на безопасном расстоянии. Сегодня на ней был джемпер в радужную полоску, — похоже, его вязала горилла. Для другой гориллы.
— …утверждает, что классический нарратив основан на Эдиповой драме с мужчиной в главной роли…
Андреа перегнулась через меня:
— Кевин, так вот про что на самом деле «Эдракония»?!
Вероятно, это была скорее шалость, чем подлинное любопытство.
Кевин закатил глаза, как корова на бойне, и произнес:
— Не говори глупостей.
Вышло довольно громко, и несколько человек обернулись — включая Мэгги Маккензи, которая нетерпеливо притопнула ногой и произнесла заклинание, роднящее всех преподавателей мира:
— Вы хотите нам что-то рассказать, мистер Райли? — И, не дожидаясь ответа, покатила дальше: — Как говорит Альтюссер, мы все находимся «внутри» идеологии…
— О чем она вообще? — пробормотала Андреа.
— Не знаю. Я ничего не знаю. Хватит меня спрашивать.
У меня начинала болеть голова.
Впереди нас сидела Дженис Рэнд со своей лысой подругой из христианского общества. Мне страшно захотелось пошвыряться в них чем-нибудь, но я боролась с искушением. Время от времени они передавали друг другу записочки на плотно сложенных квадратиках бумаги.
В высшую лигу современной литературы Кейт Аткинсон попала с первой же попытки: ее дебютный роман «Музей моих тайн» получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди, а цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди, успевший полюбиться и российскому читателю («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем» – а теперь и «Большое небо»), Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия». Суммарный тираж цикла превысил три миллиона экземпляров, а на основе первых его книг телеканал Би-би-си выпустил сериал «Преступления прошлого» с Джексоном Айзексом в главной роли. Джексон Броуди поселился в крошечной приморской деревушке в северном Йоркшире, где ему иногда составляют компанию сын и дряхлый лабрадор, и печально ожидает свадьбы своей дочери.
Кейт Аткинсон — один из самых уважаемых и популярных авторов современной Британии. Ее дебютный роман получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Впервые на русском — дебютный роман прославленной Кейт Аткинсон, получивший престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди; ее цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем»), успевший полюбиться и российскому читателю, Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия».Когда Руби Леннокс появилась на свет, отец ее сидел в пивной «Гончая и заяц», рассказывая женщине в изумрудно-зеленом платье, что не женат.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.