Висимские рассказы - [16]
– Да нет, пока не привозили…
– Вот я так и подумала.
– И, что, нам теперь такую тяжесть через весь посёлок тащить?
– Почему тащить? – не сдавалась бабушка. – Сейчас сядем, поедим. Пол-арбуза сразу долой. Потом, я смотрю, у вас ещё работа не закончена. Значит, поработаем, сбегаем в кустики и ещё поедим – вот ничего нести и не надо будет.
Мальчишки, ушедшие немного вперёд, не слышали разговоров про арбуз. А когда узнали о его существовании, то долго не могли унять радостные вопли.
– Да тише вы! – прикрикнула на них мать. – Весь посёлок взбудоражили. Вот придут и съедят ваш арбуз.
Сразу воцарилась тишина. Мать с бабушкой порезали арбуз огромными кусками, и началась сладкая трапеза. Хорошо есть арбуз на свежем воздухе: корки и семечки летели во всех направлениях, и никто никого за это не ругал. Только мать задумчиво заметила:
– Вот накидали семечек, теперь у нас свои арбузы вырастут…
Мальчишки удивлённо смотрели на мать и не могли понять: шутит она или серьёзно говорит. Несколько минут стояла тишина. Потом громко рассмеялась бабушка:
– Да шутит она, вы чего, парни?
Не выкошенную поляну докосили быстро. Бабушка забрала у старшего внука косу, и вдвоём с матерью они закончили работу даже без «перекуров». Идя друг за другом и одновременно взмахивая косами, они успевали обсудить наболевшие вопросы. Бабушку интересовало, как тут живётся внукам без отца, что они едят, во что одеваются. Услышав ответы на все вопросы, она вдруг резко остановилась.
– Я-то думала, что вы тут совсем пропадаете, последнюю корочку хлеба доедаете, а вы живёте, как другие и не живали никогда. Молодцы!
– Мама, ну, что ты хочешь? Это же деревня! Тут, как потопаешь, так и полопаешь. А мы живём дружно и друг другу во всём помогаем. Вчера вон одинокой соседской старушке дрова перекололи, она нам за это десятку заплатила. Для нас – большие деньги.
Всё это мать высказала, ни на минутку не останавливаясь, а равномерно отмахивая косой шаг за шагом. Бабушка попыталась её остановить, на что получила ответ:
– Да привыкла я уже.
Косить закончили. Мальчишки раскидали накошенные валки. Потом, как и планировала бабушка, доели остатки арбуза и, не спеша, отправились домой. Впереди гордо вышагивала бабушка. За ней шли мальчишки, нёсшие на плечах длинную палку, увешанную качающимися в такт шагов бабушкиными сумками и котомками. И замыкала процессию мать, специально вставшая сзади, чтобы не поранить кого заброшенными на плечо косами. Все были довольны и счастливы – бабушка приехала!
Корова
В последнее время между мной и сестрой частенько возникают споры. Нет, не те споры, в которых, как говорится, ругань стоит до потолка. Причина наших споров – наше, теперь уже далёкое, детство. Позвоню я ей по телефону, а общаемся мы, чаще всего, именно таким способом, и спрашиваю: а ты помнишь вот это, помнишь, как оно было? Ну и она, конечно же, мне отвечает: да, конечно, помню, только было это совсем не так, а вот так! Ну, и слово за слово… Короче говоря, буквально из ничего возникает целая дискуссия, в которой ни одна из сторон не хочет сдаваться. В чём причина этих споров? Да кто его знает. Наверно, в том, что оба мы стоим на рубеже шестидесятилетия. Только я со стороны «до», а сестра – со стороны «после».
Вот и сегодня я позвонил сестре и спросил:
– Слушай, Люсь, а ты помнишь нашу первую корову?
Сестра, конечно, удивилась.
– Чего это тебя на сельское хозяйство потянуло?
– Ну, почему на сельское хозяйство… Так, просто что-то вспомнилось.
– Да что ты помнить-то можешь?! – возмутилась сестра. – Тебе ж тогда годика четыре, наверно, было, когда у нас первая корова появилась. Я и то уже всё позабыть успела.
– А я вот помню. Помню, как мама с папой привели её из Харёнок: сами ехали на пожарской лошадёнке, а корова была сзади к телеге привязана.
В трубке было слышно только дыхание сестры.
– Ты чего там, уснула, что ли?
– Да ничего я не уснула. Просто стараюсь вспомнить.
– Во-во, давай вспоминай. Я вот ещё помню, пока мамы с папой не было дома, с нами бабушка сидела. А когда корову привели, та же бабушка взяла папин офицерский ремень и для чего-то положила его возле порога дворовых ворот, чтобы корова через этот ремень обязательно перешагнула. А вот для чего это нужно было – до сих пор понятия не имею. Как не имею понятия, почему именно в Харёнки они за коровой ездили. Что, в Висиме коров на продажу не было, что ли?
Сестра, на другом конце провода, искренне удивилась:
– И ты всё это помнишь?
– А почему я не должен этого помнить? – удивился, в свою очередь, я. – Мы ведь тогда с Вовкой Бородиным во дворе играли, когда корову привели, и за всей этой процедурой наблюдали практически в упор, с широко открытыми глазами и отвисшими от любопытства челюстями. Да и не зря ведь говорят, что детские воспоминания – самые прочные и чёткие. Вот и запомнилось.
Сестра немного помолчала, потом продолжила разговор:
– Всё равно не верю я твоим воспоминаниям. Я вон даже не помню, кто такой твой Вовка Бородин.
– Ну, как не помнишь! А тётю Лиду – Вовкину мать, помнишь, она в аптеке работала, а дядю Сашу? Они же с мамой и папой дружили, а потом в Украину уехали жить. До этого жили прямо напротив нас, через дорогу. Мы-то где жили, помнишь?
