Вирусный маркетинг - [6]
Натан учитывает все, что так или иначе связано с этим вопросом, — научные обзоры, форумы в Интернете, личные блоги, газетные статьи, специализированные журналы и теоретические труды. Сгодится все, даже если большая часть источников кажется никуда не годной. Натан с бесконечным терпением выуживает и классифицирует информацию, прибегая к помощи аналитических и статистических таблиц. Он кроит и перекраивает данные, точно патологоанатом во время вскрытия.
Нужно сказать, что Натан осознает свои изыскания как настоящие полицейские расследования. Впрочем, нет, не полицейские. Он не любит сравнивать себя с фликом.[6] Не то чтобы Натан не выносил их как людей, но он не понимает, что может привести к выбору подобной профессии. Постоянно следить за своими соотечественниками — такой жизни никому не пожелаешь.
«Никто не создан для того, чтобы стать фликом».
Престиж мундира, власть или убогость интеллекта? Ответ уже содержится в вопросе. К тому же известно ли Натану, какова на самом деле работа полицейского? Он знает только то, что можно почерпнуть из второсортных детективов. Из сочинений фантазеров-романистов, которые более-менее верно нащупывают коллективное воображаемое. Эти книги хороши лишь для того, чтобы обелить полицию.
Не очень-то сравнишь его занятия и с журналистикой. Даже с романтичной профессией «репортеров без границ», которым все же приходится попотеть. Натан ничем не рискует. Никогда. Он уверен, что расследование способен вести любой. Это и есть его научная работа: гипотеза, слежка, сопоставление, сближение с объектом и наблюдение. Часами он молча предается туманным размышлениям, положив ноги на письменный стол. Он всегда трудился именно так. На университетском жаргоне это называется «несуществующей методикой». Никакого блеска, внимание к деталям и добротно выполненная работа. Такой подход к делу нравится ему не меньше, чем избранная тема.
Так складывалась профессиональная жизнь Натана в течение шести лет. Нужно ли уточнять, что это стоило ему нескольких жестоких поражений на личном фронте? А также неприятных наблюдений, вынесенных из общения с коллегами. Лишний предлог для руководства.
— У вас шарлатанские методы! — бросила ему как-то после защиты Элен Сеннерон, директриса социологического факультета.
— Спасибо за комплимент, госпожа директриса, — парировал он. — Не могу ответить вам тем же.
— Не играйте со мной в эти игры. В том, как вы работаете, нет ничего научного. Вы не используете ни одной из существующих методик. Вы… вы работаете на ощупь. А ваша тема, это… Я даже не решаюсь назвать ее, настолько она нелепа. Вы занимаетесь…
— Да?
— Эссеистикой! Вот чем вы занимаетесь! Вы эссеист!
— А какое определение вы дали бы эссеистике, а, госпожа Сеннерон?
— Осторожнее, Сёкс!
— Что, дошло до угроз?
Натан раскинул руки, как бы приглашая стоящих рядом в свидетели.
— Я… Это не… — она развернулась на каблуках и исчезла в одном из коридоров.
А правда в том, что Натану абсолютно наплевать на такого рода замечания. Они его не задевают. Сколько раз ему со снисходительным видом говорили, что он питает нездоровый интерес к рассматриваемому вопросу. Реакция его окружения чаще всего оказывается двойственной. Такой же, как избранная им тема и методика. Коллеги пользуются этим, чтобы дискредитировать его в университетских кругах. Студенты смеются, завидев его, а иногда приходят за советом. Подобные признания крайне раздражают Натана, и обычно он прерывает их лаконичной фразой: «Я знаю очень хорошего сексолога, который ответит на все ваши вопросы».
Если же это студентка, он, пожалуй, держится не столь непреклонно. Плоть слаба. Особенно его плоть: неуправляемое либидо и поразительная для ученого неспособность трезво смотреть на вещи. Приключения Натана заканчиваются неизбежным фиаско, когда девушка осознает, что его возможности в постели куда меньше исследовательских амбиций.
Приличная работа, да в любви одни заботы.
Дельфине, его бывшей жене, с которой он все-таки прожил одиннадцать месяцев, просто понадобилось чуть больше времени, чем другим, чтобы заметить это. Как раз из-за излишней ясности ума. Она прозрела кое-какие его недостатки, что позволило ей сразу занять командную позицию. Но очень скоро ее желание иметь детей столкнулось с патологическим эгоцентризмом Натана. Он, как всегда, некрасиво вывернулся, прикрываясь своими теориями о том, как невероятно расплодились морские котики-нимфоманы в южных морях и бретонские пингвины-сепаратисты.
С тех пор Натан залечивает раны, полученные из-за собственного малодушия, тогда как она начала жизнь заново с налоговым инспектором из Шамбери, у которого хватило ума, уступив ее репродуктивному порыву, наотрез отказаться от бракосочетания. Очко в его пользу. Натан встречался с ним дважды и поклялся в вечной ненависти к нему — скорее из принципа, чем из ревности. Этот малый едва не напросился в друзья к «бывшему».
