Вирус родной крови (формула предательства) - [40]

– А если бы и так, – усмехнулась Спектор, – вам до этого какое дело?

– Неудобно как-то, – замялся Булин. – Получается, я вроде как её подставил…

– Странные вы люди, – с нескрываемым презрением ответил Спектор. – Только вчера вы хотели её убить, и не помешай вам наши сотрудники, вы бы непременно её угрохали. А сегодня вы жалеете о том, что якобы её подставляете…

– Я же вам пояснил, Александр Прохорович, что я в последний момент передумал убивать Елизавету Фотеевну.

– А позвольте, Сидор Климович, вам не поверить, – Спектор вышел из-за стола и стал прохаживаться по кабинету. – Да и как вам можно верить, если оперативники застали вас со шприцем в руке?

– Но…

– Не надо меня переубеждать! – прикрикнул Спектор. – Это вы будете суду объяснять. А хорошенько подготовиться к судебному заседанию у вас будет время, я вас уверяю.

– Хорошо, – согласился Булин. – Извините…

– Вам известно, что сына Брызгалова убили? – спросил Спектор.

– Известно, – опустил голову Булин.

– И, наверное, известно, чьих это рук дело?

– Нет-нет, Александр Прохорович, – Булин приложил к груди ладонь. – Видит бог, этого я не знаю… Честное слово!

– А как вы считаете, ваш племянник причастен к этому покушению? Только честно, без выкрутасов.

– Скорее всего, да.

– Понятно. И что же дальше, Сидор Климович? – спросила Александр Прохорович. – Вам понадобились деньги. Кто вам их предложил и какую сумму?

– Мишка и предложил…

– За что?

– За… за то, чтобы я…

– Чтобы вы убили Брызгалову?

– Сделал ей укол такой, чтобы… чтобы…

– Чтобы никто не догадался, – подсказал Спектор и добавил: – Что её убили.

– Можно так сказать, – согласился Булин.

– Сколько он вам заплатил?

– Дал аванс, десять тысяч долларов, и пообещал ещё десять.

– А зачем вам понадобились эти деньги? – спросил Спектор.

– Жену хотел вернуть, – промямлил Булин. – Понимаете, она всё время называла меня неудачником, докторишкой и так далее. Мечтала о собственном автомобиле. А я не мог себе позволить… ну, в общем, хотел доказать ей, что тоже на что-то способен… Я её так люблю, поймите меня, Александр Прохорович… я так страдал…

– Как такое можно понять, Сидор Климович? – сурово спросил Спектор. – Вы хотели построить своё счастье на чужой беде? Разве можно это понять? Тем более ваша профессия…

– Да, – согласился Булин, – к сожалению, вы правы. Я подлец и негодяй…

– Скажите, а какую опасность представляла Елизавета Фотеевна для вашего племянника? Наверняка же, он как-то обосновал свою просьбу?

– Сказал, что Брызгалова может очень серьёзно подставить и его, и меня.

– Каким образом? – удивился Спектор.

– Мол, если её начнут допрашивать, она может проболтаться, что я держал её в больнице незаконно.

– И чем же вам это грозило? – ухмыльнулся Спектор. – Выговором, увольнением с работы?

– Не только, – ответил Булин.

– Чем ещё?

– Миша предупредил меня, если я откажусь, то Брызгалову всё равно уберут, а потом и меня. Получилось так, что у меня другого выхода и не было. Я просто испугался.

– Почему же вы сразу не обратились к нам? Ведь наши сотрудники неоднократно приходили к вам в больницу.

– Не знаю. Сам не понимаю, как во всё это вляпался. Деньги мне были нужны, вот и… Иными словами, сволочь я законченная. Но, Александр Прохорович, я действительно в последний момент хотел отказаться от уби… от инъекции. Вот перед богом клянусь, – Булин перекрестился, – я передумал. Я хотел позвонить вашей сотруднице… Шаховой.

– А почему не позвонили?

– Не успел… Она сама приехала. Я так поразился… А вы что, арестовали Мишу? Это он вам всё рассказал?

– Пока нет, – ответил Спектор.

– А как же вы догадались, что я… что…

– Работа у нас такая, Сидор Климович – догадываться и вовремя принимать меры. Кстати, где может находиться ваш племянник?

– Вот это одному богу известно. Он никогда со мной на эту тему не говорил.

– Он не бывает по месту прописки?

– Нет, это квартира моего брата, но брат уже давно живёт за границей. Мы с ним не виделись уже лет пять. Квартиру он сдаёт, а Мишка так и остался там прописанным. Но он никогда в квартире не бывает.

– Чем занимается ваш племянник? –спросил Спектор.

– Тоже не знаю, – пожал плечами доктор. – Несколько раз в тюрьме сидел, но, как он говорил, по ложному обвинению. Вообще-то, мы с ним очень редко виделись. Я о его личной жизни, можно сказать, ничего не знаю.

– И как же вы согласились на такую авантюру?

– Не знаю, – тяжело вздохнул Булин. – Бес попутал.

– Вот люди, – хмыкнул Спектор, – все свои грехи, преступления чуть что, на беса списывают. Бедный бес, всех собак на него навешивают.

Снова раздался телефонный звонок. И снова это была Рюмина. Выслушав её, Александр Прохорович немедленно распорядился вернуть допрашиваемого в камеру, а сам направился в кабинет Макарова.

– Товарищ полковник, – доложил он, – мне нужны несколько крепких ребят. Срочно едем на объект, где был похищен Брызгалов. По-моему, ребята разгадали тайну его исчезновения…

40

Брызгалов не знал, что его сын погиб. Вот уже пятые сутки он сидел в каком-то тёмном подвальном помещении. На руках и ногах были надеты наручники, рядом с ним стояло невыносимо зловонное ведро. Еду ему каждое утро приносил кто-то в чёрном, невысокого роста, это были полбулки хлеба и бутылка отвратительной тёплой минералки. Иногда какие-то объедки – колбаса, котлета, картошка и прочее. Спал Фёдор Степанович здесь же, на голом полу. Каждый день после завтрака приходил пожилой сутулый мужчина и хриплым голосом спрашивал: