Виртуализированный мир капитализма - [89]

Производство и распределение свободного времени нуждаются в соответствующих функциях государства постольку, поскольку производство свободного времени совпадает с производством потребительных стоимостей. Но само свободное время, выступая собственно как свободное, выходит из-под всякого внешнего, в том числе и государственного, контроля. В пространстве свободного времени, в свободном времени государства не существует. Способствование производству свободного времени является актом самоуничтожения пролетариата как класса, и в той же мере – актом самоуничтожения государства. Потому свободное время и противостоит государству, исключая его, позволяя все больше и больше самоорганизовываться обществу без опосредствования государственным аппаратом.

Государство не просто отмирает, оно отмирает только в том случае, если работает на свое отмирание. «Свободное время усугубляет своей независимостью от человека уникальную трагедию каждого, открывая принципиально недоступные пространства человеческого развития, однако взращивая несовременные чувства, в этих предвосхищенных просторах уже сбывающиеся. Вопрос о том: «Можно ли быть свободным в несвободном мире?» решается грубо отрицательно. Частной свободы не бывает, разве что независимость, и та относительная» [2]. Потому все остатки несвободы, в том числе и способы утилизации времени, с которыми связано само существование государства, противостоят свободному времени как враждебные. «Свободное время репрезентирует, представляет будущее как пространство человеческого развития, оккупируясь прошлым, в виде формальных вещей» [2].

Производство свободного времени распадается на две задачи. Первая задача – уменьшение рабочего времени или хотя бы уменьшение рабочего и создание свободного рабочего времени общества. Вот как ставил в свое время этот вопрос А.Г. Провозин, замечания которого заслуживают особого внимания:

«Суть дела в том, что прибыль, хотя и является выражением экономии рабочего времени, но выражает собой экономию лишь этого времени и, вдобавок, лишь внутри него (а не экономию ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ вообще, В ЦЕЛОМ). Отсюда и парадоксальность подобной экономии, – в иных своих вариантах противоречащей… производительности труда! Так, при одной и той же норме подобной экономии (то есть при одной и той же норме прибыли), если мы повысим производительность труда, не изменяя при этом масштаба производства данных потребительных стоимостей, общая сумма рабочего времени, потраченного нами на выпуск этих потребительных стоимостей, ясное дело, уменьшится. Но ведь это неизбежно повлечет за собой в таком случае и падение массы прибыли! Тем самым производительность и прибыль (ее масса, ее сумма) окажутся… в обратно пропорциональной зависимости: чем выше производительность, – тем меньше сумма прибыли! И наоборот: чем ниже производительность – тем… больше сумма прибыли!»

«Нет, нам, то есть в условиях социализма, нужно не «вообще сэкономленное рабочее время», а такая экономия рабочего времени в целом, чтобы она позволяла расти – прямо, непосредственно и зримо – общественному свободному времени, которое только и может позволить увеличивать вместе с ростом производительных сил свободное время каждого работающего… И это – вопрос не только действительно принципиально понимаемой социальной справедливости, но и вопрос сугубо экономический» [7], – справедливо заключает Провозин.

Но это только одна, хотя и важнейшая сторона дела, где производство свободного времени выступает как планомерное производство потребительных стоимостей, и, соответственно, его экономия выступает как экономия времени, необходимого на производство их в целом для всего общества. Но это еще не все. Диктатура пролетариата должна монополизировать всю сферу нетоварного производства, всю сферу производства человека, сферу производства потребления (ту самую некапиталистическую капиталистичность, производящуюся с помощью самых передовых технологических, социально-технологических достижений капитализма). Но именно эта некапиталистическая капиталистичность в СССР «работала» абсолютно стихийно, или так же, как в странах т. н. «общества потребления», или была недоразвита до этого уровня, а потому объективно к нему стремилась. Отсюда привлекательность импортных товаров с блестящими этикетками, часто намного более низкого качества, чем советские, и простаивание людей в очередях не столько за необходимыми продуктами, но и в магазинах, где «выбросили» какое-то барахло. О том, на каком основании этот ширпотреб и включенность в «поле ширпотреба» становится важнейшей культурной потребностью индивида, речь шла в предыдущих главах. Здесь же вопрос заключается в особенностях воспроизводства именно такой некапиталистической капиталистичности при социализме, особенностей производства человека как потребителя, и того, что этому может противопоставить социализм как процесс развития качественно нового, более высокого уровня производства и потребления.

Продолжаем отвечать на поставленные в начале вопросы. Второй вопрос: «как производить?». Здесь следует сразу оговориться, что производство свободного времени неразрывно связано с производством потребления. Оно связано не только с производством потребительных стоимостей. Производство потребительных стоимостей – это только одна сторона. Нас же здесь интересует именно производство потребления как системы социокультурных практик. Рассмотрим оба эти момента.