Виртуализированный мир капитализма - [81]
Диктатура пролетариата как условие свободы
Как уже говорилось, исследование виртуализации имеет смысл лишь в свете поставленной задачи: понять, как в этих условиях возможно совершить выход на новые основания общественного развития. Как возможен переход к коммунизму? Эту задачу мы поставили себе в самом начале исследования и не выпускали из виду до сих пор. Здесь не ставится вопрос, возможен ли этот переход, так как он праздный и абстрактный, а потому лишенный смысла. От того, найдем ли мы ответ на вопрос, как возможен коммунизм, зависит и ответ на вопрос, возможен ли он. И это отнюдь не теоретическая проблема, хотя без теории тут не обойтись, а практический вопрос жизни и развития человечества. Поэтому проблема диктатуры пролетариата опять становится самой актуальной и в теории.
Что вкладывается в понятие «диктатура пролетариата»? В «Критике Готской программы» Маркс употребил это словосочетание следующим образом: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» [4]. Эти слова были подобраны Марксом специально, чтобы обозначить классовый характер всякого государства и конкретно исторический классовый характер государства переходного периода. Речь шла о сущности. На смену диктатуре буржуазии, которая приобретает различные формы, пусть даже форму демократической республики со всеобщим избирательным правом, должна прийти диктатура другого класса – пролетариата, какую бы форму не приобретала последняя. Здесь под словом «диктатура» имеется в виду сущность государства. Имеется в виду то, что государство проводит волю этого класса и навязывает ее всему обществу, что в руках этого класса – рычаги государственного управления как личные, так и вещественные. Маркс не говорил здесь о конкретной форме этого государства. А в слове «диктатура» подчеркивалось лишь то, что любое государство – это аппарат принуждения и подчинения всего общества воле класса. Вопрос о том, какими именно средствами будет проводиться эта воля в том или ином случае, – это уже дальнейший вопрос практического движения. Тем не менее, людей, не пытающихся вникать в марксизм, пугает в этом слове именно ассоциация с «диктаторскими» – жесткими (хотя, конечно, жесткости никто не исключает) и, главное, бессмысленно жестокими методами проведения воли. Ничего подобного ни Маркс, ни обширно цитирующий его в своей работе «Государство и революция» Ленин не говорили.
Ленин определял диктатуру пролетариата следующим образом: «Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура одного класса является необходимой не только для всякого классового общества вообще, не только для пролетариата, свергнувшего буржуазию, но и для целого исторического периода, отделяющего капитализм от “общества без классов”, от коммунизма. Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии. Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата» [2]. Вопрос же о конкретных формах и методах ставила и решала сама жизнь, сам ход развития революционного движения. Потому, как известно, и Маркс, и Ленин так трепетно относились к урокам Парижской коммуны.
Но, анализируя уроки коммуны, Ленин, по большому счету, думал и говорил не о ней, а пытался с помощью нее понять современный ему исторический процесс. Практически его тогда волновал вопрос о Советах – сложившихся на тот момент политических органах как формах политической власти пролетариата. Могут или не могут они быть такими органами диктатуры пролетариата? Если могут, то как именно могут, и что для этого нужно делать? Вспомним, что книга «Государство и революция» [2] была написана в августе-сентябре 1917 года. В этот самый период Ленин также много думал о том, как возможен мирный переход власти к Советам, чтобы избежать гражданской войны.
Вот на чем акцентировал внимание Ленин в борьбе со своими оппонентами: «Корыстная защита капитализма буржуазными идеологами (и их прихвостнями вроде гг. Церетели, Черновых и Ко) состоит именно в том, что спорами и разговорами о далеком будущем они подменяют насущный и злободневный вопрос сегодняшней политики: экспроприацию капиталистов, превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного “синдиката”, именно: всего государства, и полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству действительно демократическому, государству Советов рабочих и солдатских депутатов» [2].
И далее: «Речь идет не об оппозиции и не о политической борьбе вообще, а именно о революции. Революция состоит в том, что пролетариат разрушает “аппарат управления” и весь государственный аппарат, заменяя его новым, состоящим из вооруженных рабочих. Каутский обнаруживает “суеверное почтение” к “министерствам”, но почему они не могут быть заменены, скажем, комиссиями специалистов при полновластных и всевластных Советах рабочих и солдатских депутатов? Суть дела совсем не в том, останутся ли “министерства”, будут ли “комиссии специалистов” или иные какие учреждения, это совершенно неважно. Суть дела в том, сохраняется ли старая государственная машина (связанная тысячами нитей с буржуазией и насквозь пропитанная рутиной и косностью) или она
