Виртуализированный мир капитализма - [112]
Если пользоваться подзабытым уже картезианским языком, они ставили вопрос, является ли идеальное как в мышлении, так и в чувствах атрибутом субстанции или просто ее модусом? И, если оно является именно атрибутом, то являются ли само его развертывание, узловые моменты его истории в человеческой деятельности необходимыми и обязательными для всех людей, для человеческой деятельности вообще, вне зависимости от ее многообразия, культурной и социально-исторической определенности, ближайших обстоятельств жизни того или иного общества, того или иного человека. Не удивительно, что грубый социологический или физиологический материализм долбил подлинно-марксистскую эстетическую мысль за гегельянство и апелляцию к Спинозе с их трактатами «о боге, о человеке и о его счастье» [6]. Позиции тут непримиримы. Для диалектического материализма в таких тонких вопросах, как проблема идеального и история форм общественного сознания, важно не то, что бога нет, на чем настаивает материализм образца XVIII века (который по проторенным тогда же тропкам, хорошо описанным, в частности, Львом Толстым в «Анне Карениной», приходит опять к богу, но не к богу уровня Спинозы, а уровня, в лучшем случае, Нового Завета), а то, что бог ЕСТЬ, и ЧТО он есть?
Конечно, когда мы произносим здесь слово «бог», то это, скорее, обобщение для тех достижений человеческой культуры в области идеального, к которым, конечно же, относится не только религиозный и не только философский бог, которых так легко объявить действием, эпифеноменом ближайших социальных причин или, того печальнее, теми или иными врожденными особенностями представителей разных культур. Так что там, где материализму образца XVII–XVIII веков все кажется предельно ясным, для диалектического материализма возникает трудный вопрос, который, кроме всего прочего, нельзя решить раз и навсегда ввиду необходимости постоянного преобразования способа преобразования материи в деятельности человека. А иначе такое решение превратится во что-то вроде попугайского повторения формулы о том, что материя первична, а сознание вторично.
Однако то, что решать в каждом конкретном случае вопрос о природе человеческих чувств нужно заново, не значит, что решать его нужно с ноля. Наоборот, такое решение предполагает применение всех достижений человеческой культуры вообще и философии в частности. В этом смысле марксистская материалистическая эстетика оставила важнейшие методологические наработки, пользуясь которыми, решая в каждом конкретном случае вопрос о природе чувств, можно получать новое актуальное знание, которое при должном уровне активности субъекта исторического действия (пока еще класса) могло бы стать инструментом преобразования самой практики в сторону ее истинности.
Ясно, что в каждом конкретном случае вопрос о природе чувств будет оборачиваться той или иной стороной. В применении к нашей проблеме, обозначенной в первом абзаце этой статьи, этот вопрос предстает как проблема уровней всеобщности (все-общественно-сти и всеобщности на уровне материи как таковой) в единичном в чувствах и в ощущениях. Без решения этого вопроса невозможно, на наш взгляд, осмысление и природы чувств, и природы человеческих ощущений, невозможно отличить их в понятии друг от друга и уж, тем более, решать с помощью такой «не отличающей» теории практический вопрос общественной организации производства чувств – то есть человеческого бытия в его непосредственной неотчужденности.
На наш взгляд, такая постановка вопроса наиболее адекватна вполне практической насущной проблеме – проблеме преодоления фрагментарности на уровне каждого отдельного индивида – превращения фрагментарного индивида в универсальную личность, в каждом моменте жизни которой разрешалось бы противоречие сущности и существования человека так, чтобы быть человеком по сущности.
Эта самая общая постановка вопроса о природе чувств обща не тощими абстрактными положениями, характеризующими все чувственные явления, тем абстрактно-общим, что позволяет нам отнести явление к чувственному, вроде вопроса выбора для этого абстрактно-правильного критерия. Вопрос о чувствах общ в том смысле, что требует теоретического развертывания логики чувственного в истории человеческой же практики через осознание узловых существенных моментов его становления. Только на этом пути возможно определение, то есть установление пределов чувственного.
Когда-то Ф. Энгельс восторженно писал о достижениях человеческой мысли в лице уже упомянутого Фейербаха: «Тогда появилось сочинение Фейербаха «Сущность христианства». Одним ударом рассеяло оно это противоречие, снова и без обиняков провозгласив торжество материализма. Природа существует независимо от какой бы то ни было философии. Она есть та основа, на которой выросли мы, люди, сами продукты природы. Вне природы и человека нет ничего… Надо было пережить освободительное действие этой книги, чтобы составить себе представление об этом. Воодушевление было всеобщим: все мы стали сразу фейербахианцами» [7]. Кроме истории природы и общества, ничего больше нет и познавать больше нечего, не раз подчеркивал этот фейербахианец.
В книге известного публициста Юрия Мухина рассказывается о еврейском расизме. Разбирая основные труды идеологов этого движения, автор убедительно доказывает, что еврейский расизм опасен, прежде всего, самим евреям, живущим как в России, так и в других странах мира. Отдельные главы книги посвящены деятельности еврейских расистов в нашей стране, которые, скрываясь за фасадом различных общественных организаций, ведут подрывную работу, направленную на дестабилизацию обстановки в Российской Федерации.
Сегодня Россия сталкивается с угрозами практически по всему периметру своих государственных границ. Зонами относительного спокойствия остаются разве что Белоруссия и российско-китайская граница. Однако и здесь «запас прочности» крайне невелик. Как невелик и оборонный потенциал нашей страны.Приравнивая августовский конфликт 2008 года в Южной Осетии к событиям на озере Хасан или Халхин-Голе перед Второй мировой войной, известнейший публицист и писатель Александр Проханов и его соратники по газете «Завтра» предупреждают, что у нас уже не остается времени на подготовку к отражению всей совокупности внешних угроз.
Шпионаж как сфера тайной деятельности по сбору особо ценной информации охватывает все сферы рыночной экономики. Автор показывает различные средства и приемы шпионажа, с помощью которого конкуренты находятся в курсе дел друг друга и наносят удары по наиболее уязвимым местам. Здесь и слежка, и подкуп, и переманивание специалистов, и подделка фирменных знаков, и шантаж, и секретные счета, и использование компьютерной техники для финансовых афер.
Приведет ли приход к власти Барака Обамы к изменению внешнеполитического курса Соединенных Штатов? Экономический кризис, охвативший весь мир, в частности США, может повлечь за собой падение влияния однополярного политического курса, проводимого Вашингтоном, и изменить расклад в пользу многополярного мира, чему благоприятствует ось Москва-Пекин, считает Эмерик Шопрад (Aymeric Chauprade).
Книга, которую вы держите в руках, о наших современниках, людях ярких и незаурядных – известных писателях, поэтах, актерах, режиссерах, музыкантах, целите-лях, религиозных и общественных деятелях. И жанр ее, пожалуй, самый распространенный в средствах массовой информации – интервью, которые в разное время взяла, а потом и собрала в этой книге московская журналистка Марина Характерова. Ее книга – бесконечное уважение к героям, глубокая симпатия и даже трепет. И, конечно, низкий поклон ушедшим от нас… Здесь вы найдете ответы на многие вопросы: «Можно ли спрогнозировать успех?», «Какое будущее ждет Россию?», «Почему человек обречен на страдания?», «Какие роли чреваты для актера?», «Какие качества сегодня утрачены людьми, а какие доминируют?», «Что такое грех?», «Что не дано понять мужчине?», «Чувствует ли актер, когда в зале случайный зритель?», «Как написать шлягер?», «Почему ложь так живуча?», «Бывает ли стыдно за свою работу?», «Верите ли в летающие тарелки?», «Совместимы ли бизнес и творчество?», «Почему не состоялась судьба многих талантливых людей?». Хотите узнать ответы? Просто раскройте книгу, и вы не оторветесь от нее до самой последней страницы.