Вирикониум - [222]
Я уставился на него.
— И все?
— И все.
Его руки задрожали, он опустил взгляд.
— Да. Я был там. Что еще могло довести меня до такого состояния?
Он встал и пошел в уборную.
— Амбрэйсес много обо мне знает, — заявил он по возвращении.
Потом Петромакс склонился ко мне. Его взгляд теперь казался рассеянными и болезненным, словно он уже позабыл, кто я и чего хочу. Он быстро шепнул мне кое-что на ухо. И ушел.
Переходя улицу, он, должно быть, вспугнул голубей, потому что они разом взлетели и яростно закружились между домами. Стая пролетела над головой индуски, которая сидела на солнце и разглядывала длинный отрез вышитой ткани. Женщина вздрогнула и торопливо сложила лоскут. Вскоре голуби успокоились и расселись на вершине фасада «С & А»,[32] но она по-прежнему выглядела напуганной и обиженной: покусывала губы, гримасничала, снова и снова поводила плечами под тесным кожаным пальто, из рукавов которого торчали тонкие кисти рук мягкого коричневого цвета с ногтями, покрытыми сливовым лаком.
Другие ее соотечественницы, постарше, не переставая играли с вуалями, теребя их морщинистыми пальцами, прикрывая нижнюю часть лица. На автобусной остановке они поднимали ноги, чтобы позволить уборщику пройтись щеткой у основания пластиковой скамеечки, и по привычке, не задумываясь, отводили взгляд. Черты их лица грубые и полные мудрости, как у слона, скрывали беспокойство, в котором эти женщины пребывали постоянно.
Мебель в гостиной мистера Амбрэйсеса — величественные неуклюжие столы-книжки и буфеты с отслаивающимся шпоном, покрытым пятнами, — была завалена всевозможными свидетельствами, которые он собирал. Здесь хранились покоробившиеся крупнозернистые фотографии — детали моментальных цветных снимков в черно-белом варианте, увеличенные настолько, что внешний край предметов казался изъеденным коррозией, а фрагмент выпадал из контекста. Получалось нечто то ли чудовищное, то ли забавное. Тут же лежали пожелтевшие газетные вырезки — похоже, эти газеты нашли в ящике давно опустевшего дома. Кассеты казались пушистыми от пыли. Мы попытались проиграть их, но услышали лишь стерильное электрическое молчание машины, пару раз прерванное диким треском статики. Еще имелись записные книжки, исписанные каллиграфическим почерком мистера Амбрэйсеса:
Каждый случай, идущий хоть немного вразрез с собственной значимостью, может привести к тому, что полетят искры. Вот та крупинка энергии, которая лежит в основе метафоры — и жизни.
Или:
Урок, который получен слишком поздно — это урок, который мы не смогли пройти по собственному желанию.
И на другой странице:
Ничто нам не препятствует, просто мы должны научиться действовать.
Он сохранял проспекты, счета, рождественские открытки, призывы сделать очередное пожертвование и прочие маленькие конверты, которые проникали в его почтовый ящик и были адресованы предыдущим квартиросъемщикам. Письма из Австралии, адресованные мистеру Амбрэйсесу, как бы случайно затесались в эту массу обращений, однако занимали в коллекции почетное место. Как я узнал, его дочь вышла замуж и эмигрировала туда несколько лет назад.
— Неблагодарная, — говорил он, отводя глаза и уставившись в телевизор: там из ворот фабрики медленно выезжал автомобиль, потом набирал скорость и, миновав жилой район, мчался по пустой дороге. — Неблагодарная девчонка.
В среду после того, как я побеседовал с доктором Петромаксом в «Эль Греко», к мистеру Амбрэйсесу пришли два трубочиста. Самого мистера Амбрэйсеса не было дома.
— Он вас вызывал? — спросил я их.
Судя по всему, они этого не знали. Они терпеливо ждали в саду, пока я их впущу — крупный неуклюжий мальчик в ботинках фирмы «Dr. Marten's»,[33] и мужчина, которого я принял за его отца, не такой рослый и куда более проворный. Я слышал, как он говорит:
— …в любом случае ты себе все четко представляешь. И видишь, как можно из этого выкрутиться…
Мальчик не отвечал. Он с потерянным видом стоял на бетонной дорожке. Дождь превратил ее в зеркало, в котором отражалась пара толстых желтых бутонов крокуса. Кучи красных кирпичей, ржавой хвои, парник с облупившейся краской, дверь навеса, припертая заступом, чтобы не открывалась — все в этот день выглядело темным, да и день казался скорее октябрьским, чем апрельским.
— Мы привыкли работать в городе, — мальчик смотрел сквозь дождь. Потом он стер несколько капель, которые упали на щетину, покрывающую его костлявый, беззащитный череп и, похоже, приободрился.
— На этих улочках точно будут аварии, — пробормотал он. — Трактор вот в кого-нибудь врежется…
Потом он принес щетки и, застенчиво пряча глаза, расстелил два старых покрывала, чтобы не запачкать линолеум — они выглядели так, словно их соткали из свечного фитиля. В том, как он опустился на колени перед облицованным плиткой камином была какая-то заторможенность и аккуратность. Он казался ребенком, очарованным всем, что связано с огнем. Развернув над топкой парусиновый мешок, парень закрепил его полосами скотча, которые все с той же аккуратностью отрезал от катушки, и принялся тыкать щеткой сквозь сумку. Наконец запах сажи, щедрый и резкий, наполнил комнату. Парень внезапно остановился.
Майкл Дж. Гаррисон — британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм.Майкл Кэрни, гениальный ученый, разработчик квантовых компьютерных систем и по совместительству — серийный убийца. Когда-то он увидел Вечность и не смог развидеть.Серия Мау Генлишер — пилот K-рабля «Белая кошка», уникального аппарата, созданного при помощи инопланетных технологий. Когда-то она увидела звездолет и возмечтала стать отважным капитаном.
М. Джон Гаррисон – британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм. «Пустота» – заключительный роман трилогии о Тракте Кефаучи, куда вошли изумительный «Свет» и потрясающая «Нова Свинг». Вместе они составляют роскошное, стилистически завораживающее повествование, способное удовлетворить вкус самого взыскательного читателя, не оставив при этом в стороне лихо закрученный сюжет.В недалеком будущем размеренная жизнь пожилой вдовы нарушается сюрреалистическими знамениями и визитами.
Майкл Джон Гаррисон – британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм. Его трилогию, начатую неподражаемым «Светом», продолжает столь же прихотливая и многогранная «Нова Свинг».Через несколько лет после судьбоносного путешествия Эда Читайца к Тракту Кефаучи Гало стало туристическим маршрутом, а Тракт начал расширяться и изменяться, задевая своими областями Землю и создавая Зоны, где Вселенная решила отдохнуть от законов физики.
Приз университета «Голдсмитс» за «роман, раздвигающий границы литературной формы». Номинация на премию Британской ассоциации научной фантастики. «Книга года» по версии New Statesman. Вся жизнь Шоу – неуклюжая попытка понять, кто он. Съемная комната, мать с деменцией и редкие встречи с женщиной по имени Виктория – это подобие жизни, или было бы ею, если бы Шоу не ввязался в теорию заговора, которая в темные ночи у реки кажется все менее и менее теоретической… Виктория ремонтирует дом умершей матери, пытаясь найти новых друзей.
Джек Серотонин — гид по странному и опасному дивнопарку, где сойти с намеченного маршрута означает найти свою гибель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заблудиться можно в лесу. Заблудиться можно в городе. Но чтобы в строящемся доме… И особенно, если заблудившийся – прораб, который работает на нём и знает дом, как свои пять пальцев.
В нашей жизни ничего не предопределено заранее. Никакие Сатурны с Юпитерами не несут ответственности за наши судьбы. Лишь досадные совпадения заставляют нас верить в обратное. Однако, именно такая цепочка досадных совпадений и привела Семёна к столкновению с тем, что он двадцать пять лет считал выдумкой и бреднями. Но как взмах крыла бабочки может вызвать шторм на другом континенте, так и новые обстоятельства ведут к новым испытаниям. Иногда и к таким, с которыми справиться может далеко не каждый.
Неопределенность в жизни, безответная любовь и нескладывающиеся отношения с ровесниками. Такая ситуация в жизни случается почти с каждым подростком, в которую и попал Александр Климов – типичный хороший мальчик, который был белой вороной среди сверстников. В одну ночь вся его жизнь перевернулась с ног на голову, возродив в нем древние силы. Он не может это скрывать из-за необъяснимых фактов, случившихся в эту же ночь: Сашу подозревают в убийстве четверых мальчишек. За ним начинают охотиться полиция и клан Воды Ордена Света – сообщества таких же, как и он, которые скрываются тысячелетиями.
Они боги. Им поклонялись все народы Земли, начиная с древних египтян и индейцев майя. Они виновны в гибели Атлантиды и могуществе Гипербореи. Они впервые применили ядерное оружие на нашей планете, за тысячи лет до Хиросимы. А их реактивные корабли – виманы – наводили ужас еще на древних индийцев. В арсенале богов хрустальные черепа – хранилища вселенской мудрости. С их помощью они могут получить любые знания. Но что будет, если один из черепов окажется в руках смертных, жаждущих мирового господства? У древнеегипетского бога мудрости Тота впереди всего лишь вечность, чтобы найти ответ на этот вопрос.
Многочисленные события и документальные факты в этой невероятной истории, несомненно, соответствуют действительности!И завязаны в неудержимую, можно сказать, бесконтрольную и даже, скажем прямо – безответственную! – фантазию автора. Знаете ли вы, мои доверчивые друзья, что наша жизнь удивительным образом подчинена Могущественным Прогрессивным Пушистым технологиям?! И каждый может совершенно неожиданно обнаружить, что он, оказывается, Потомственный викинг! Или, что еще невероятнее – частично возрожденный Легендарный Кентавр!.