Гаррисон не относится к плодовитым писателям, и до недавнего времени он был мало известен большинству американских читателей научной фантастики. Однако в Великобритании он имеет вес в писательских кругах с конца 60-х годов, когда задавали тон «New Worlds» Майкла Муркока. Написав относительно немного произведений, Гаррисон тем не менее автор заметный: следует сказать, что недавно ему вручили премию имени Ричарда Эванса: это новая премия, задуманная как раз для авторов такого склада. Гаррисон напечатал свой первый рассказ в «New Worlds» в 1975 году, и в последующие десятилетия публиковался в «Interzone», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Other Edens», «Little Deaths», «Sisters of the Night», «MetaHorror», «Elsewhere», «New Terrors», «Tarot Tales», «The Shimmering Door», «Prime Evil», «The New Improved Sun». Его рассказы были объединены в сборники «Машина из шахты номер 10» («The Machine in Shaft Ten»), «Ледяная мартышка» («The Ice Monkey»), «Сборы в дорогу: рассказы» («Travel Arrangements: Short Stories»); последний сборник называется «То, что никогда не происходит» («Things That Never Happen»). Надо сказать, что самой значительной работой Гаррисона в жанре научной фантастики являются рассказы и романы о загадочном городе Вириконий, хотя трудно с уверенностью назвать это фантастикой. Цикл о Вириконии был недавно издан в одном томе под заголовком «Вириконий» («Viriconium»), в него вошли романы «Пастельный город» («The Pastel City»), «Биение крыл» («А Storm of Wings»), «В Вириконии» («In Viriconium») и рассказы под общим названием «Ночи Вирикония» («Viriconium Nights»).
В 90-х годах XX века Гаррисон отошел от жанра, опубликовав серию романов, претендующих на «серьезную» литературу (хотя во многих из них на заднем плане присутствуют элементы фантастики); среди них «Путь наверх» («Climbers») и «Признаки жизни» («Signs of Life»). Но не так давно он вернулся к «чистой» тучной фантастике, написав «Свет» («Light») — космическую эпопею с интригующим сюжетом. Это произведение имеет достаточный успех, который, возможно, обеспечит Гаррисону внимание со стороны тех широких кругов американских читателей, которые пока игнорировали его творчество. Среди других его романов — «Преданные своему делу» («The Committed Men») и «Машина с Центавра» («The Centauri Device»). Готовится к изданию новый роман «По велению сердца» («The Course of the Heart»). Рассказ Гаррисона был включен в семнадцатый сборник «The Year's Best Science Fiction».
В произведении, которое мы предлагаем ниже, автор демонстрирует выдумку, создает определенное настроение и отправляет читателя по туристическому маршруту, которого не найти ни в одном из современных путеводителей…
* * *
Джек Серотонин коротал время в баре на Прямом проезде, как раз на границе дождегорского дивнопарка со всеми его достопримечательностями. Всю ночь он играл в кости и беседовал с упитанным инопланетянином, который называл себя Антуаном. Еще не начало светать; коричневатый свет уличных фонарей, ровный и в то же время неяркий, проникал в помещение.
— Я ни разу не ходил туда, — признался толстяк, имея в виду дивнопарк. — Но я вот что думаю…
— Антуан, если собираешься пересказывать чужие враки, тогда лучше помолчи, — сказал Джек назидательно.
На лице его собеседника появилось обиженное выражение.
— Лучше выпей еще, — посоветовал Джек.
Бар находился где-то в середине Прямого проезда — улочки, беспорядочно застроенной двухэтажными домами, и на всем протяжении две трети из них стояли с заколоченными окнами. Как другие улицы в этой части Дождегорска, Прямой проезд изобиловал кошками, особенно на восходе и закате, когда они покидали дивнопарк и возвращались в него. Видимо, в честь этого явления бар назывался «Черный кот. Белый кот». Посетителя ждала оцинкованная стойка, чуть высоковатая, так что сидеть за ней было неудобно. Бутылки, выстроенные в ряд, в них — напитки фантастических оттенков. Несколько столиков. Широкое окно быстро запотевало, это никого не беспокоило, кроме Антуана. Утром в баре еще чувствовался чесночный запах вчерашнего ужина. Иногда пахло также плесенью, как будто что-то приползло под покровом ночи из дивнопарка, но не смогло долго вдыхать воздух бара и подохло под столиком в углу. Тенички висели высоко над головой — в стыке между стенами и потолком, словно паутина. Сейчас им особо нечем было заняться.
Джека можно было найти в баре почти каждый день. Здесь он питался. Отсюда он наводил деловые контакты. Сюда приходила почта на его имя, и здесь же он договаривался обо всем со своими клиентами; но на самом деле это был так называемый исходный пункт, удобно расположенный, — не очень далеко от дивнопарка, но и не настолько близко, чтобы чувствовалось его присутствие. Здесь имелось еще одно преимущество: Джек был в хороших отношениях с владелицей бара, женщиной по имени Лив Хула, которая никогда не нанимала помощников, а сама справлялась со всей работой — днем и ночью. Посетители принимали ее за буфетчицу; это ее устраивало. Никто не слышал от нее жалоб на судьбу. Она принадлежала к тем женщинам, которые после сорока замыкаются, уходят в себя; невысокая, худая, на седеющей голове стрижка ежиком, на мускулистых предплечьях — броская татуировка, на лице такое выражение, будто она все время думает о чем-то своем. В ее баре всегда можно было послушать музыку. Ее вкус распространялся даже на ритмы всякого рода самодеятельных групп и исполнителей, которых никто уже не вспоминал лет десять. Из-за этого сама Лив казалась старше своих лет, что как-то задевало Джека. В том смысле, что они были вместе пару раз.
