Вирикониум - [215]
А между коленей у него устроилась Одсли Кинг, она тоже смотрела на свои наброски, а Рак баюкал ее, как больного ребенка. Он обнимал ее, чтобы ей было удобнее сидеть. Его голова склонилась ей на плечо, и можно было подумать, будто он нашептывает ей на ухо какие-то слова. Закутавшись в старую шубу в последней попытке не дать жизни испариться, уйти в пустоту, которая всегда окружала ее, Одсли Кинг смотрела на наброски насмешливо, удивленно, и в уголках ее застывших, улыбающихся губ запеклась кровь.
«Я свободна!»
Эшлим вспомнил, как она говорила это вскоре после того, как прибыла из провинции и поселилась в Артистическом квартале.
«Я свободна, я наконец-то могу рисовать, рисовать, рисовать!»
Живопись наконец-то отняла у нее последние силы.
Все последние дни Одсли Кинг работала как одержимая, заполняя холст за холстом. Большинство из ее работ представляли собой простые, почти сентиментальные пейзажи, нарисованные по памяти. Сонный золотистый свет толстым слоем покрывал лезвие ножа, которым она чистила палитру. Казалось, в этой страстной безмятежности, удивительным образом уравновесив отчаяние и спокойствие, она хотела вернуть себе ту непохожесть, которую давным-давно утратила, сознательно или в силу обстоятельств. А может быть, она просто хотела вырваться из пустых, бесконечно долгих ночей чумной зоны? Выходит, карты не обманули ее? Выходит, она все-таки открыла эту дверь, окружив себя идеализированными пейзажами своей юности, и наконец-то решилась совершить побег из действительности — путь, который всегда презирала?
Эшлим не мог сказать наверняка. Скорее всего это было уже не важно.
Камень цвета меда, дуб и плющ, ивы и ручьи… Ее восторг изливался в них, затмевая свет желтых ламп, на полуслове обрывал намеки серого рассвета, пытающегося сообщить о своем приближении! Узкая тропинка, уходящая в никуда, засыпанная прошлогодними листьями, окруженная зарослями ежевики и молодой порослью. Простые южные пейзажи переполняла жгучая ностальгия, граничащая с болью. И их населяли не застылые, неистово напряженные, скованные фигуры автопортретов и «фантазий», а батраки и фермеры, чьи классические позы смягчала будничная непринужденность.
«Все это для меня так ново, — торопливо, небрежно нацарапала она на стене, возле которой стояли эти холсты. — То ли непознанно, то ли неузнанно. Как жаль, что я уже должна умереть».
И дальше:
«Умирать — это как с глаз долой. С глаз долой — с сердца вон».
Эшлим прочел послание самому себе, вслух. Моргнул. Встал перед Полинусом Раком и принялся разглядывать наброски на полу.
— И что такого вы в них нашли? — осведомился он, поскольку не видел решительно ничего интересного.
Измученные глаза антрепренера, голубые, точно у фарфоровой куклы, следили за Эшлимом, не узнавая, лицо оплыло. Внезапно из его груди вырвался жуткий звук, низкий, сдавленный рев — слов Эшлим не разобрал, — и он снова начал качать Одсли Кинг, туда-сюда, туда-сюда, пока она, словно очнувшись, не начала кивать в такт его резким, мерным всхлипам. Что-то наполнило ее тонкое белое лицо, вернуло жадность морщинкам вокруг губ, оживило длинные руки, некогда полные силы — не былая энергия, но пародия на нее. Эшлим не мог смотреть на горе Рака и отошел к окну.
— Вы пришли слишком поздно, — отстраненно проговорил он. — Незачем поднимать шум, ничего хорошего из этого не выйдет.
Почти рассвело. Небо приобрело странный, седовато-желтый оттенок.
— По какому праву вы вообще сюда явились? — Эшлим горько рассмеялся. — Приехали спасать свою карьеру с помощью ее новых картин? Или убеждать ее превратить «Мечтающих мальчиков» во что-нибудь повеселее, в угоду ленивым старухам из Высокого Города?
— Плевать я хотел на этих старух! — яростно выпалил Рак. Он вскочил и схватил Эшлима за плечи. — Я много раз пытался сюда придти! Я боялся, а вы отказались мне помочь. Но хотя бы сейчас дайте нам побыть вдвоем!
Эшлим насмешливо хмыкнул и освободился.
— Отправляйтесь к каналу и подышите свежим воздухом. Может, вам захочется туда прыгнуть.
— Вы мне не поможете? — спросил Рак уже мягче. — Мне кажется, она еще жива.
— Вы рехнулись, Рак.
Вместе они вынесли художницу на рю Серполе. Работа была непривычной, и они двигались медленно и осторожно. Снаружи на тротуаре собралась толпа, все смотрели в небо. Когда Эшлим поднял глаза, наступил рассвет, и он увидел двух принцев-великанов, правителей города. Великолепные, верхом на огромных белых лошадях, в шипастой алой броне они плыли по утреннему небу над Артистическим кварталом, точно новое созвездие. Один из принцев был ранен, и этой ране, наверно, никогда не суждено закрыться. Кровь капала на город, точно дождь из белых цветов — на город, который лишь сейчас начал просыпаться от долгой, серой, мучительной дремоты.
Эпилог
Однажды, много дней спустя, копаясь в ящике в поисках карандашей, которым вроде как полагалось там лежать, Эшлим обнаружил маску в виде рыбьей головы — ту самую, которую Эммет Буффо заставил его надеть во время их неудачного визита на рю Серполе. Никогда в жизни Эшлиму не доводилось испытывать такого ужаса.
«Бред какой», — думал он, в то время как маска смотрела на него с неким сожалением. При виде этой маски — толстогубой, тупой, с облезлой чешуей, — Эшлим почувствовал, как его переполняет что-то вроде стыдливой нежности к Буффо… и к самому себе — такому, каким он когда-то был. Маска вдруг напомнила ему о треске и шафране, о солнечном утре в Посюстороннем квартале и старике, который жил за Святой Девой Оцинкованной. Вещь следовало вернуть законному владельцу.
Майкл Дж. Гаррисон — британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм.Майкл Кэрни, гениальный ученый, разработчик квантовых компьютерных систем и по совместительству — серийный убийца. Когда-то он увидел Вечность и не смог развидеть.Серия Мау Генлишер — пилот K-рабля «Белая кошка», уникального аппарата, созданного при помощи инопланетных технологий. Когда-то она увидела звездолет и возмечтала стать отважным капитаном.
М. Джон Гаррисон – британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм. «Пустота» – заключительный роман трилогии о Тракте Кефаучи, куда вошли изумительный «Свет» и потрясающая «Нова Свинг». Вместе они составляют роскошное, стилистически завораживающее повествование, способное удовлетворить вкус самого взыскательного читателя, не оставив при этом в стороне лихо закрученный сюжет.В недалеком будущем размеренная жизнь пожилой вдовы нарушается сюрреалистическими знамениями и визитами.
Майкл Джон Гаррисон – британский писатель-фантаст, умеющий гармонично соединять фантасмагорические картины, хореографически отточенное действие и глубокий психологизм. Его трилогию, начатую неподражаемым «Светом», продолжает столь же прихотливая и многогранная «Нова Свинг».Через несколько лет после судьбоносного путешествия Эда Читайца к Тракту Кефаучи Гало стало туристическим маршрутом, а Тракт начал расширяться и изменяться, задевая своими областями Землю и создавая Зоны, где Вселенная решила отдохнуть от законов физики.
Приз университета «Голдсмитс» за «роман, раздвигающий границы литературной формы». Номинация на премию Британской ассоциации научной фантастики. «Книга года» по версии New Statesman. Вся жизнь Шоу – неуклюжая попытка понять, кто он. Съемная комната, мать с деменцией и редкие встречи с женщиной по имени Виктория – это подобие жизни, или было бы ею, если бы Шоу не ввязался в теорию заговора, которая в темные ночи у реки кажется все менее и менее теоретической… Виктория ремонтирует дом умершей матери, пытаясь найти новых друзей.
Джек Серотонин — гид по странному и опасному дивнопарку, где сойти с намеченного маршрута означает найти свою гибель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если бы еще полгода назад мне рассказали о другом измерении или же о демонах, что живут среди нас, скрываясь под масками обычных людей, я бы ни за что не поверила. Я бы сказала: «Вы – сумасшедший». Да признаться, поначалу я и сама решила, что схожу с ума. Но, попав в Академию, где учат охотников на демонов, я стала менее категорична. Руноведение, тактика поведения, основы экзорцизма, искусство боя? Да, есть такие предметы. Конечно, простой девушке, выросшей вдали от второго измерения и всех его тайн, непросто в этом разобраться, к тому же все осложняется неожиданными чувствами.
Авторская: «…Твоими врагами станут другие игроки. У каждого из них были свои причины оказаться здесь. Кто-то выпал из игры случайно, наткнувшись на аномалию. Другие сбежали осознанно. Но ты и сам знаешь, им не место на твоей Земле. Помоги тем, кто еще способен вернуться. Остальных избавь от страданий. Это смертный мир, мир людей. Сделай все, чтобы в него не пришла Игра». Своими словами: Ещё в детстве Ким начал видеть мир через призму игрового интерфейса. Он был таким не один. Это искажение восприятия назвали «ролевой синдром», и пусть оно не имело особых последствий, его обладателей всё равно стали считать психами.
Финалист БД-2012. Опубликовано в журнале «Чайка» (номер 16) 16.09.2013 г.
«Кошмар всегда начинался с того, что Мирилл вдруг чувствовала непреодолимую потребность следовать за каким-либо человеком. Сегодня это был парень с белыми дредами. Она увидела его в узком переулке между пекарней Ханга и набережной, прямо напротив парикмахерской. Он стоял и разглядывал объявление о найме, а у нее уже появилось То Самое Чувство. Жжение на губах и томление, будто в кости накачали подогретого воздуха…» История Мирилл. Мир «Лис графства Рэндалл», примерно 70 лет спустя после Войны Железа.
Они боги. Им поклонялись все народы Земли, начиная с древних египтян и индейцев майя. Они виновны в гибели Атлантиды и могуществе Гипербореи. Они впервые применили ядерное оружие на нашей планете, за тысячи лет до Хиросимы. А их реактивные корабли – виманы – наводили ужас еще на древних индийцев. В арсенале богов хрустальные черепа – хранилища вселенской мудрости. С их помощью они могут получить любые знания. Но что будет, если один из черепов окажется в руках смертных, жаждущих мирового господства? У древнеегипетского бога мудрости Тота впереди всего лишь вечность, чтобы найти ответ на этот вопрос.