Лондон ждал, и я вместе с ним.
Сегодня должно было состояться неофициальное собрание чародеев Ее Величества, первое для меня с тех пор, как я была принята в королевский Орден. Поэтому, когда колокола на церковной башне пробили семь, живот скрутило от страха. Мы – страна, все еще воюющая с монстрами, но в тот момент эти исчадья ада были самыми последними, о ком я думала. От одной мысли, что я сейчас зайду во дворец, мне становилось не по себе.
Из окна кареты Блэквуда я наблюдала за чародеями. Одни подъезжали к Букингемскому дворцу верхом на лошадях, другие появлялись на вечернем небе и с легкостью опускались на землю. И те и другие поправляли мантии и проводили руками по волосам, желая выглядеть получше, затем торопились зайти внутрь.
Два месяца назад, когда я прибыла во дворец, он ослепительно сверкал огнями большого бала. Сейчас дворец был темный и мрачный. Атмосфера была деловой. Они собирались по моему делу. Я продолжала сидеть в карете, руки в перчатках крепко сжаты на коленях.
– Твоя первая встреча с Орденом, – сказал Блэквуд. – Ты должна быть взволнованной, Хоуэл.
– Взволнованной или онемевшей от ужаса? – Это была шутка. Почти. – Чего я должна ожидать?
Я все еще чувствовала себя неуклюже в черной шелковой мантии чародея. Она шилась не для женщины. Я была первой представительницей слабого пола, которую принимал в королевский Орден монарх. По крайней мере, судя по сохранившимся свидетельствам. Поэтому я дергалась, оттягивая воротничок.
– Я никогда не был внутри. – Блэквуд погладил рукоятку своего посоха. – Туда могут войти только посвященные чародеи. Но я слышал, – сказал он, пытаясь казаться деловым и знающим, – что там все очень внушительно.
– Что-то, что может впечатлить великого графа Сорроу-Фелла? – спросила я, зажгла свой палец в перчатке и метнула в Блэквуда несколько тлеющих угольков. Прохладный ночной воздух быстро поглотил мой огонь. Блэквуд ободряюще рассмеялся. Он не очень часто смеялся, хотя мне нравилось думать, что смех после нескольких месяцев жизни со мной вообще стал появляться.
– Мне надо переживать о том, что ты испускаешь пламя каждый раз, когда высмеиваешь меня? – спросил он, отряхивая рукав.
В этот момент лакей открыл дверь. Блэквуд вышел из кареты и помог мне спуститься. Я задрожала от холода. Вечер был прохладный – напоминание, что лето почти закончилось.
– Не говори ерунды. Я слишком часто подсмеиваюсь над тобой, чтобы каждый раз играть с огнем.
Я взяла его за руку, и мы пошли ко входу. Чародеи вокруг нас приветствовали друг друга. Поискала глазами моих друзей – Ди, Вольфа и Ламба, но не увидела ни одного из них.
Блэквуд грациозно рассекал толпу, мужчины вдвое старше расступались перед ним, кивая. Вот уж никогда бы не подумала, что это его первая встреча с Орденом. Мантия не мешала его движениям, казалось, он носил ее всю жизнь. Может, он практиковался? Но скорее всего, он был просто хорош во всем, что связано с чародейством.
Было удивительно видеть в толпе молодые лица, чародеев моего возраста или несколькими годами старше. Я знала, что так и должно быть: трясущиеся старики не в силах выиграть войну. Глядя на сверстников – неловко одергивающих мантии, слишком громко смеющихся и тут же смущенно опускающих головы, – я чувствовала себя не так одиноко.
Мы зашли во дворец через большую сводчатую дверь и прошли по покрытому ковром коридору, а потом снова оказались на воздухе – в просторном атриуме. В центре находился большой собор черного камня. Мы вошли, и у меня перехватило дыхание: перед нами была кромешная тьма. По крайней мере, так показалось сначала.
Мне и раньше приходилось бывать в обсидиановых залах, но это был Обсидиановый собор. В гладкой поверхности стен не было ни одного окна, только наверху, в потолке, до которого не меньше пятидесяти футов[1], – круглый световой фонарь. Сквозь него луна смотрела на происходящее зловещим взглядом. Подсвечники обрамляли стены, мерцающие огни освещали путь к нашим местам.
Тот, кто проектировал этот зал, наверняка вдохновлялся древнеримским сенатом: располагающиеся ярусами скамейки поднимались вверх. Большинство молодых чародеев устроились группками на задних рядах.
Я почувствовала себя почти так же, как в первый день, когда пришла к магистру Агриппе, только гораздо хуже. Во всяком случае, когда я впервые прибыла в Лондон, все думали, что я та самая девушка из предсказаний, которой суждено положить конец Древним. Сейчас, когда все поворачивали головы и пристально смотрели на меня, они уже знали, что это неправда. Я сыграла ключевую роль в уничтожении одного из семи монстров, Корозота, представлявшего собой Тень и Туман, но ценой этому стало разрушение защитной оболочки города. Мы стали уязвимыми перед их нападениями.
Да. Чувствовать на себе взгляды чародеев было определенно неприятно.
– Хоуэл, расслабься. Моя рука мне еще пригодится. – Голос Блэквуда был напряжен от боли.
– Извини. – Я ослабила хватку и вспомнила о расслабляющих упражнениях, которым несколько месяцев назад меня научил Агриппа.
