Виражи судьбы, или Встреча в Америке - [5]

Во-вторых, Анна Андреевна пекла отличные пирожки, делая это с поистине профессорской аккуратностью и точностью высчитывания дозы каждого ингредиента. Только пирожки, которые я хвалил совершенно искренне, изредка примиряли нас друг с другом — Анжеликина бабушка была падкой на похвалу.

Однако сейчас, вероятнее всего, должна была состояться беседа на высоконравственные темы, и я на всякий случай приготовился к худшему. Наверняка Анжелика растрепала ей все, да еще и приукрасила, сделав из себя несчастную жертву обстоятельств, а мне оставив какую-нибудь незавидную роль.

— Здравствуйте, Константин, — произнесла Анна Андреевна холодно.

— Здравствуйте, Анна Андреевна. А Анжелика дома? — спросил я, придав себе самый скромный вид, что, впрочем, всегда получалось у меня не слишком удачно.

— Анжелика… — помедлила бабушка. Наверное, ей очень хотелось сказать, что ее обожаемой внучки нет, но тут из глубины квартиры раздался голос самой Анжелики. Как я обожал этот голос — довольно низкий, воркующий, слегка с хрипотцой, такой выразительный! Так могла бы говорить актриса, а не студентка иняза.

— Бабушка, кто это? Это ко мне?

Мы смерили друг друга недружелюбными взглядами: точь-в-точь две кобры.

— К тебе пришел твой молодой человек, — сказала Анна Андреевна. Тон ее с холодного съехал до ледяного, так что я чуть не начал подмерзать. — Ты выйдешь?

— Лучше пусть он сам зайдет ко мне в комнату, — откликнулась Анжелика. — Через минуту.

Так, ко мне она не вышла, это было недобрым знаком. Значит, сцены с морем слез сегодня не избежать. Сидит, наверное, готовится к выходу, как актриса перед спектаклем!

— Пройдите пока в гостиную, — пригласила меня Анна Андреевна. — Я бы хотела поговорить с вами до того, как Анжелика пригласит вас к себе.

— Я вас внимательно слушаю, — пресерьезно сказал я, усаживаясь в удобном кресле.

— Боюсь, мне мало того, что вы меня внимательно слушаете, — заметила Анна Андреевна. — Мне хотелось бы получить от вас ответ на один важный вопрос. Видите ли, — она помедлила, — Анжелика вчера пришла домой очень расстроенная. Я отпаивала ее валерианкой, но она долго не могла успокоиться. А если я не ошибаюсь, то вчера моя внучка была на вашем, — слово «вашем» она намеренно подчеркнула голосом, как будто я должен был нести ответственность за все, — дне рождения. Как вы понимаете, меня очень волнует, что такое могло произойти с Анжеликой, тем более что ее родители сейчас в командировке, и на мне лежит ответственность за все, происходящее в их отсутствие. Так что…

Значит, Анжелика никому ничего не сказала про вчерашнее, иначе бабушка была бы в курсе. Это могло означать только одно: она понимает, что виновата. Похоже, Витька не врал.

— Пусть заходит! — крикнула из своей комнаты Анжелика.

— Ну, тогда я вас оставляю, — вздохнув, нехотя сказала бабушка, думая, видно, что я представляю собой серьезную угрозу для добродетели ее внучки. Знала бы она, что вчера на вечеринке узнал я! — Надеюсь, что мы еще поговорим с вами, — обратилась она ко мне вполголоса. — Я бы осталась сегодня с тобой, но у меня научная конференция, и мне там выступать. Будь умницей, Анжелика, — добавила Анна Андреевна громко, в расчете, что ее услышат из другой комнаты. — Веди себя, как это полагается благовоспитанной девушке из хорошей семьи. Будь примерной внучкой.

Примерная бабушка ушла, но я не сомневался, что какое-то время она простоит возле входной двери в надежде услышать из нашего разговора с Анжеликой хоть что-нибудь.

Я вздохнул поглубже и пошел к Анжелике. Как пройти в ее комнату, я знал хорошо, даже слишком.

* * *

Анжелика сидела на диване, прижимая к себе большую плюшевую собаку, которую я подарил ей на ее прошлый день рождения. Она была очень бледна, под глазами залегли темные тени: похоже, что эту ночь она не спала, как, впрочем, и я. Анжелика все еще плакала: ресницы слиплись от слез, которые прочертили мокрые дорожки на ее лице. Если бы только я не знал того, как она поступила со мной, то непременно бросился бы к ней, обнял, успокоил, убаюкал, назвал бы своей маленькой, но я теперь все знал. И баюкал и называл маленькой уже другую.

Анжелика посмотрела на меня сквозь слезы. Я молчал, не находя, что сказать. Первой заговорила все-таки она.

— Зачем ты пришел? — спросила она хмуро. — Почему ты не на лекциях?

— А ты? — Ничего умнее в то момент я просто не смог бы придумать. Мне было тяжело начинать этот разговор, но я знал, что он непременно должен состояться, и правильнее выяснить все сразу.

— Зачем ты пришел? — вновь безо всякого выражения спросила Анжелика.

От девчонок я не раз слышал «лестные» высказывания насчет того, что все мужики — козлы, что они крутят романы то с одной, то с другой, а то и с двумя одновременно, но я так не мог. Не мог я простить Анжелике ее предательства, не мог оставаться с ней, любя Катю. Не мог, и все тут! Я сел на диван на порядочном расстоянии от Анжелики.

— Ты… ты не хочешь обнять меня? — спросила она. Голос у нее был пугающе безжизненным, но мне надо было узнать все.

Я провел языком по пересохшим губам. Говорить было трудно. Кажется, ни на одном, даже самом трудном экзамене, слова для ответа не подбирались у меня в голове с таким трудом.