Виолетта и Затерянный сад - [17]
– Ты проявил неслыханную храбрость, мой верный Буцефал, – сказала ему Виолетта. – И, конечно, заслужил нескольких огурчиков. Но прежде нужно осмотреть твою рану.
В сумерках разглядеть, серьёзно ли он ранен, было сложно. Бублик вылизал плечо и заявил:
– Думаю, всё в порядке! Заживёт как на собаке. Не так уж и сильно он меня укусил.
Виолетта дружески похлопала его по голове:
– Ладно, пока не поправишься, буду ходить пешком.
Она показала на неподвижную тёмную массу деревьев Орды, видневшуюся вдали под луной.
– Вперёд! Путь нам предстоит долгий. Надо добраться до Орды до рассвета. Пока она спит, мне хочется кое-что разведать. Наверняка есть какой-то способ её остановить.
– В таком случае надо спешить.
Эффект Полой луны шёл на убыль, тень в небе постепенно отступала. Рано или поздно ярко засияет солнце, и деревья снова взбодрятся и тронутся в путь.
На ходу Виолетта рассматривала Волчью шкуру.
– Это что, и есть реликвия Сада? Никогда бы не подумала. Видок так себе.
На куске меха было две тесёмки, чтобы закрепить его на шее, и капюшон с двумя заострёнными ушами. Теперь он казался совсем маленьким, и Виолетта с трудом представляла, как под ним могла скрываться такая большая собака.
Она подумала, не примерить ли шкуру, но вспомнила предостережение белозубки: «Берегись, как бы она тебя не поглотила!» – и решила подождать.
15
Одичавшая душа
Бублик молчал довольно долго, словно о чём-то задумался, а потом сказал:
– Мне не даёт покоя один вопрос.
– Какой, мой верный Буцефал?
– Волчья шкура пахнет так сильно, что даже мне не удалось уловить запах собаки. Как же вы догадались, что это Сиплый?
– Увидела, как он завилял хвостом, когда решил, что победил. Это рефлекс собачий, а не волчий!
И Виолетта торжествующе посмотрела на своего скакуна.
На небе постепенно светлело. Молочная белизна вокруг луны понемногу сливалась с ещё бледными солнечными лучами. Вот-вот они увидят неподвижную массу Зелёной Орды.
– Мы почти на месте. Надо успеть, пока они не проснулись!
Виолетта прибавила шаг. Они уже были на Большой поляне. Да уж, Орда постаралась! Когда-то безупречно ровный, газон превратился в тёмную вытоптанную полосу, полную комьев земли и буераков. Полоса огибала Холм двух камней. На его вершине Виолетта различила огоньки – фонарики садового народца. Укрывшись наверху, садовые жители наблюдали опустошение своей земли. И были бессильны его остановить.
Недалеко от деревьев-кочевников Виолетта услышала доносившиеся с их стороны крики – визги и тявканье перепуганного зверя. Теперь она могла получше разглядеть Зелёную Орду: там были старые, потрёпанные временем стволы и полные сил молодые деревца, гигантские дубы и стройные сосны, бесцеремонные кустарники и плакучие ивы, печальные и изысканные.
– Ни звука, старина Буцефал…
Когда они были почти на опушке, из толщи растительной толпы вновь раздался крик какого-то животного. Крик боли, короткий и пронзительный. И снова повисла зловещая тишина.
– Давайте-ка я схожу на разведку, – сказал Бублик.
– И не думай. Ты ранен, пойду я. Ты останешься здесь и придёшь, только если я тебя позову!
Бублик хотел было возразить, но боль в плече напомнила, что он не может бежать, не говоря уже о том, чтобы драться.
– Не ходите одна. Я чую опасность. В этом месте пахнет смертью…
Но сказал он это уже в спину удаляющейся хозяйке.
Виолетта остановилась в нескольких шагах от первых деревьев. В рюкзаке у неё лежал только что завоёванный трофей – Волчья шкура.
– А что, самое время примерить мой трофей. Я уверена, что буду шикарно смотреться в этой штуке!
Девочка завязала тесёмки реликвии вокруг шеи и надвинула на лоб капюшон. Она ожидала, что ей станет жарко, но вместо этого почувствовала прохладу. По телу пробежал лёгкий ветерок, словно змейка проползла. Она почувствовала себя пёрышком, покачивающимся на ветру. А ещё стала различать запахи, да так, что у неё создалось впечатление, будто она видит каждый цветок, каждый ком влажной земли, каждый грибок.
Это ощущение было таким сильным и необычным, что Виолетта немедленно забыла, зачем пришла. Как-то сама собой она опустилась на четвереньки и плавно двинулась между деревьями, вдыхая терпкую смесь ароматов корней, мха и коры. Иногда останавливалась, чтобы лизнуть веточку или пожевать листик, а потом его выплюнуть.
Зрение тоже обострилось. Казалось, глаза выпускают невидимые антенны, которые расходятся во все стороны, чтобы ощупывать малейшие закоулки мира… Движение насекомых по стволам, равномерное покачивание веток – всё это виделось так чётко, словно она прикасалась к ним кончиками пальцев.
Она без труда поняла, что происходит за завесой деревьев. Кровь, слюна, страх; свою жертву убил какой-то хищник. Молодой, с ещё мягкой шёрсткой барсук погиб от клыков охотника, запах которого Виолетта узнала мгновенно: Бурый!
Виолетта рванула вперёд. Волчья шкура не только обострила чувства – она сделала её непривычно ловкой. Инстинктивно предугадывая расположение каждой ветки, каждого корня, она скользила между деревьями со скоростью дикого зверя. Сразу же взяла след и в несколько прыжков оказалась на ветке каштана, прямо над пожирающим свою добычу волком.
