Винтервуд - [93]

— Другой претендент, вроде твоего кузена, — продолжал Дэниел, по-прежнему обращаясь к Шарлотте. — Ведь ты познакомилась с Джонатоном только в Венеции. По-моему, вы раньше даже не знали о существовании друг друга. Не могло ли быть еще кого-то, кто находился бы в таком же положении? Вы должны знать об этом лучше, чем моя жена, Пит.

О Дэниеле и Джонатоне и прежде нельзя было сказать, чтобы между ними существовало взаимное расположение, теперь же они стали обращаться друг к другу холодно-официальным тоном. Теперь, похоже, было уже ни к чему изображать дружеские чувства, которых они не испытывали. Но почему? Лавиния не могла не признать, что слово «шантаж» как нельзя более подходило к Джонатону Питу раньше, но никак не в настоящий момент, ибо Джонатан потрясен ничуть не меньше Шарлотты. Она никогда не думала, что увидит на его дерзком лице страх.

— У старой дамы никаких других родственников не было, — категорическим тоном заявил он. — У Вилли Пита был только один брат — мой отец. Шарлотта знает ее родных по другой линии.

— Моя мать и еще одна сестра, которая умерла совсем молодой, — сказала Шарлотта. — Тетя Тэймсон была самая старшая. Никакого другого родственника быть не может, Дэниел. Право же, не может.

— Тогда это какой-то ее близкий друг, которого она обещала упомянуть в своем завещании, — упорно стоял на своем Дэниел.

— Когда мы приехали в Венецию, было не похоже на то, что около нее кто-то есть. Очевидно, она осталась совершенно одна, когда умерла ее компаньонка.

Шарлотту внезапно охватила сильная дрожь. Она сказала, что ей вспомнились те фантастические похороны, на которых они присутствовали. Затянутые черным гондолы на весело синеющей воде. Так все нелепо. Такой яркий солнечный свет и эти ослепительные белые памятники на кладбище... Неудивительно, что тетушка Тэймсон хотела умереть в Англии.

— Возможно, — задумчиво проронил Дэниел. — Ну что ж, придется ждать ответа Маллинсона. Мисс Херст, где дети?

— Мистер Буш занимается с ними в классной комнате.

— Флоре пора отдыхать. Ей надо быть очень осторожной и избегать перенапряжения. Не отходите от нее, мисс Херст.

Отдав этот короткий приказ, он вышел из комнаты Лавиния собрала свои письменные принадлежности и приготовилась последовать его примеру. Второпях она уронила перо и, повернувшись, чтобы подобрать его с полу, перехватила странный заговорщический взгляд, которым обменялись Шарлотта и Джонатан. В этом взгляде читались настороженность и страх. Они несомненно прекрасно понимали друг друга.

Лавиния была не из тех, кто подслушивает чужие разговоры, и ей подобное занятие претило. Но при создавшихся обстоятельствах оно было вполне оправданным.

Она сознательно оставила дверь неплотно прикрытой.

Шарлотта говорила тихо, и, к огорчению Лавинии, ее слова невозможно было расслышать. Однако то, что она сказала, видимо, потрясло Джонатона, потому что, забыв о всякой осторожности, он воскликнул:

— Вы хотите сказать, что вы этого не видели? Вы просто страшно глупы!

Через холл шел Джозеф, так что Лавиния не могла больше задерживаться. Что ей было делать с этой новой загадкой? Сообщить Дэниелу? Или же ничего не говорить и ждать, пока придет письмо от мистера Маллинсона?

Не говори ничего, устало подумала она про себя. И так она уже слишком часто бегала к нему со своими тревогами. Наверняка он знает, что между Шарлоттой и Джонатоном существует какое-то соглашение. Не слепец же он.

День был туманный, сырой, не подходящий для прогулок. Тем не менее Шарлотта заказала экипаж и укатила, никому не сказав, куда отправляется. По возвращении она не сразу вошла в дом. В своем длинном сером плаще и отделанной мехом шляпе она стала нервно прохаживаться по террасе. Мэри выглянула из окна и, увидев ее, заявила, что на хозяйку опять нашло такое состояние, когда она ни минуты не может оставаться в покое.

Берта говорит, она иной раз полночи ходит и мечется по комнате. Дело в том, что у нее нервы совсем расстроены. Они-то и не дают ей покоя. Да, поездка за границу не пошла ей на пользу. С тех пор с ней то и дело приключаются странные припадки.

Глядя на одинокую напряженную фигуру, Лавиния думала: вид у нее такой, словно что-то незримое неотступно преследует ее. В этот момент Шарлотта вдруг подняла глаза, как будто почувствовала, что за ней следят. Лавиния отпрянула. Однако в следующее мгновение она поняла, что Шарлотта смотрела не на ее окно, а на соседнее — окно бедной леди Тэймсон, как если бы ожидала увидеть в нем призрак.

Когда она спустилась к чаю, ее била дрожь. Она сказала, что ездила положить цветы на могилу тетки.

— Не стоит зимой ездить на кладбище. Там так холодно. — Ее трясло, и она протянула заметно дрожавшие руки к огню. — Так холодно!

Она попросила Лавинию разлить чай. Ей хотелось глотнуть горячего и прийти в себя, прежде чем явятся мужчины.

— Вы действительно думаете, что эти письма мистификация, мисс Херст?

— Я думаю, тут какая-то ошибка. Ничего другого быть не может.

— Но их автор знал, что мне нравится нефритовый купидон. Каким образом об этом мог знать кто-то еще, кроме моей тетки?

— Вы хотите сказать, что письма были написаны после вашего приезда в Венецию?