Виновный - [3]
— В полицейском отчете написано, что, когда Себастьяна уводили, он сказал, что не знает, где вы.
— О, это он дурачился. Понимаете, он так делает. Ему нравится заводить всех вокруг.
— Да я лишь хотел подшутить, — с готовностью откликнулся Себастьян. — Полицейские не могли тебя отыскать, поэтому они попросили прийти тетеньку из социальной службы…
— Я уже сказала, — тихо повторила Шарлотта, — я легла отдохнуть.
Дэниел сжал зубы. Интересно, что она скрывает? У него было больше доверия к мальчику, чем к его матери.
— А в воскресенье, когда Себастьян вернулся, вы были дома?
— Да, была, он пришел сразу после прогулки с Беном. Я никуда не выхожу…
— И вы не заметили ничего странного?
— Нет, совершенно ничего. Он просто пришел и… по-моему, сел смотреть телевизор.
— А в каком именно часу он вернулся?
— Около трех.
— Хорошо, — сказал Дэниел. — Себ, как ты себя чувствуешь? У полиции есть еще вопросы. Ты продержишься?
Шарлотта повернулась к Себастьяну и обняла его со словами:
— Уже поздно. Мы рады помочь, но, наверное, стоит перенести это на завтра.
— Я узнаю. Скажу, что мальчику нужно отдохнуть, но они вправе не согласиться. А если и согласятся, то могут отказать в залоге.
— Залог? Это еще зачем?
— Я буду о нем просить, но, скорее всего, напрасно, раз речь идет об убийстве.
— Себастьян не имеет к этому делу никакого отношения, — повысила голос Шарлотта, и у нее на шее напряглись жилы.
— Не волнуйтесь. Подождите меня здесь.
Было почти девять вечера, однако полиция намеревалась продолжить допрос. Шарлотта сбегала на Ричмонд-кресент за одеждой для сына, и он сменил белую робу на синие спортивные штаны с серой толстовкой. Его снова привели в комнату дознания.
Себастьян сидел между Дэниелом и матерью — все по одну сторону стола. Сержант Тернер расположился напротив Дэниела. Еще один полицейский, инспектор Блек с вытянутым лицом, сел напротив мальчика.
— Итак, Себастьян, ты задержан и не должен говорить ничего против своей воли, но все, что ты скажешь, будет считаться официальными показаниями.
Услышав такое вступление, Себастьян засопел, взглянул на Дэниела и натянул манжеты толстовки до кончиков пальцев.
— Приятно надеть чистое, да? — спросил второй полицейский. — Себ, ты ведь знаешь, зачем мы забрали твою одежду?
— Да, чтобы проверить на улики.
Себастьян говорил взвешенно, отчетливо и спокойно.
— Правильно, а какие улики, по-твоему, мы можем найти?
— Не знаю.
— Когда мы приехали за тобой сегодня, на твоих кроссовках были пятна. Похожие на кровь, Себ. Ты можешь объяснить нам, что это за пятна?
— Не знаю. Может, я порезался, когда играл, не помню. Или это просто грязь…
Сержант Тернер прокашлялся и спросил:
— Разве ты не запомнил бы, если бы порезался так, что закапал кровью кроссовки?
— Необязательно.
— Значит, ты думаешь, что на твоих кроссовках — кровь, но она — твоя собственная? — продолжил инспектор прокуренным голосом.
— Нет, я понятия не имею, что это за пятна. Когда я хожу гулять, я часто пачкаюсь. Я просто сказал, что если это кровь, то, наверное, оттого, что я порезался, когда играл.
— Как часто ты режешься?
— Может быть, когда падаю на камень или прыгаю с дерева. Меня могла поцарапать ветка.
— Вчера или сегодня ты много прыгал с деревьев?
— Нет, я почти все время смотрел телевизор.
— Ты ходил сегодня в школу?
— Нет, утром я плохо себя чувствовал. У меня болел живот, и я остался дома.
— Твоя учительница знает, что ты заболел?
— Обычно я просто приношу записку на следующий день…
— Себастьян, если сегодня ты никуда не выходил, то как твои кроссовки могли так запачкаться? Как на них попала кровь? — Задавая вопрос, сержант Тернер наклонился вперед, дохнув на Дэниела прогорклым кофе. — Эта кровь могла попасть на них вчера?
— Сержант, еще неизвестно, действительно ли его обувь запачкана кровью. Вы не могли бы перефразировать вопрос? — обратился Дэниел к полицейскому, подняв бровь.
Он знал, что мальчику расставят такие силки.
Тернер сердито подчинился:
— Себастьян, это те же самые кроссовки, которые ты надевал в воскресенье?
— Может быть. Я мог надеть те же самые. Не помню точно. У меня много обуви. Наверное, нужно подождать результата.
Дэниел взглянул на Себастьяна и попытался вспомнить себя в одиннадцать лет. Он помнил, что стеснялся смотреть взрослым в глаза. Помнил укусы крапивы и чувство, что он плохо одет. Помнил злость. Себастьян же был уверен в себе и ясно излагал свои мысли. Глаза мальчика блестели: ему нравилось, что его допрашивают, несмотря на резкость следователя.
— Конечно, мы подождем. Скоро будет ясно, что за пятна у тебя на кроссовках, и если это кровь, то кому именно она принадлежит.
— Вы взяли кровь у Бена?
В замкнутом пространстве имя погибшего мальчика всплыло неожиданно и резко, словно появившийся из ниоткуда и зависший в воздухе радужный мыльный пузырь. Дэниел затаил дыхание, но тут пузырь лопнул.
— Мы очень скоро узнаем, есть ли на твоих кроссовках его кровь, — почти шепотом ответил Тернер.
— Когда умираешь, — у Себастьяна был звонкий насмешливый голос, — кровь продолжает течь? Остается жидкой? Я думал, что она твердеет или что-то в этом роде.
Дэниел почувствовал, как волоски у него на руках поднялись дыбом, и увидел, как сузились глаза полицейских, когда разговор принял такой жуткий поворот. Дэниел почти читал их мысли, но по-прежнему верил мальчику. Он помнил, как в детстве тоже зависел от суждений взрослых и насколько те суждения были несправедливы. Себастьян, без сомнения, был очень умен, и какая-то часть Дэниела понимала его пытливый ум.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Совершено преступление. Быть может, самое громкое в XX веке. О нем знает каждый. О нем помнит каждый. Цинизм, жестокость и коварство людей, его совершивших, потрясли всех. Но кто они — те, по чьей воле уходят из жизни молодые и талантливые? Те, благодаря кому томятся в застенках невиновные? Те, кто всегда остаются в тени…Идет война теней. И потому в сердцах интерполовцев рядом с гневом и ненавистью живут боль и сострадание.Они профессионалы. Они справедливы. Они наказывают и спасают. Но война теней продолжается. И нет ей конца…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Джорджо де Кирико – основоположник метафизической школы живописи, вестником которой в России был Михаил Врубель. Его известное кредо «иллюзионировать душу», его влюбленность в странное, обращение к образам Библии – все это явилось своего рода предтечей Кирико.В литературе итальянский художник проявил себя как незаурядный последователь «отцов модернизма» Франца Кафки и Джеймса Джойса. Эта книга – автобиография, но автобиография, не имеющая общего с жизнеописанием и временной последовательностью. Чтобы окунуться в атмосферу повествования, читателю с самого начала необходимо ощутить себя странником и по доброй воле отправиться по лабиринтам памяти таинственного Гебдомероса.