Виноградник Ярраби - [94]

Иногда фантазия иссякала, и она не могла думать ни о чем, кроме своих мучений. Она чувствовала себя пленницей, которую иссушала, опаляла и старила раньше времени эта древняя-древняя земля, лежавшая за окном и дождавшаяся конца краткого мига ночной тьмы, когда снова встанет торжествующее солнце, чтобы испепелять и жечь своими лучами все живое.

Но вот совершенно неожиданно пошел дождь. Он полил из низко нависших туч, превращая каждую впадину в озеро, проносясь по прожаренной солнцем земле слишком быстро, чтобы грунт мог впитать влагу; так что в результате каждый ручеек разбух, превратившись в миниатюрную реку, а река вышла из берегов.

Овцы и крупный рогатый скот, ослабленные голодом, были снесены в воду и потонули. Кенгуру, валлаби, собаки динго и лисы делили между собой омерзительную зловонную серую падаль, разбросанную на берегах отступившей реки. И все-таки земля снова начала зеленеть, безоблачные дни под голубым небом предвещали безмятежное будущее, наступления которого все-таки ждали, хотя верилось в него с трудом.

«Урожая винограда не будет», — безнадежным тоном сообщил Гилберт.

Лозы выжили, но ягоды на них погибли. Съежившиеся гниющие гроздья уныло свисали вниз. Дошли слухи, что в долине реки Хантер та же катастрофа настигла всех виноградарей до единого. У некоторых было достаточно средств, чтобы продолжать дело, но остальные собирались отказаться от столь ненадежного предприятия, превратив свои земельные участки в обычные фермы, либо, совсем бросив их, возвращались в город.

Одна семья даже намеревалась на ближайшем корабле отплыть в Англию. Когда об этом узнала Юджиния, в сердце ее вспыхнула шальная надежда. Она решалась заговаривать об этом окольным путем.

Гилберт выглядел таким измученным, таким отчужденным и настолько поглощенным своим разочарованием, что нормально разговаривать с ним стало почти невозможно.

В ту ночь, когда он сообщил о погибшем урожае, он поднялся наверх только на рассвете, и то лишь затем, чтобы помыться и переодеться. Юджиния подумала, что муж, наверное, сидел и пил в одиночестве или, может быть, с Томом Слоуном. Однако, когда он все же вошел, по нему это не было заметно. Он увидел жену в дверях и извинился, что потревожил ее.

— Где вы были? — спросила она.

— Разговаривал. Обсуждал, как быть, что делать.

— Но не всю же ночь.

— Да, похоже, что всю. — Гилберт стоял возле платяного шкафа, деловито отыскивая чистую рубашку и ощупывая рукой отросшую на подбородке щетину. — Мы не заметили, что на дворе уже день начинается. Джемми Макдугал плакал. Подумать только — такой большой парень! Он очень ждал первого в своей жизни сбора урожая.

Юджиния горестно подумала, что ей тоже следовало бы поплакать. Это могло в какой-то мере сблизить ее с мужем, ставшим слишком уж далеким.

— А сейчас вы разве не собираетесь отдохнуть?

— Времени нет. Не беспокойтесь, милая. Ложитесь и постарайтесь снова заснуть.

Однако ее совершенно не клонило ко сну. Нервы были натянуты; она была озабочена чем-то неуловимым в поведении Гилберта. Что-то в нем появилось не совсем обычное. Наконец она поняла, что именно: напряжение явно отпустило его. Он был по-прежнему тощ, со впалыми щеками, но, как ни странно, от прежней скованности и следа не осталось.

И это — после целой ночи, проведенной в разговорах! Не иначе как пришли к каким-то замечательным выводам.

Не удержавшись, Юджиния сказала:

— Гилберт, эта профессия сопряжена со слишком большим риском. Не правильнее ли было бы заняться чем-нибудь другим? Пока вы не влезли в еще большие долги…

Она запнулась, будучи не в силах выдержать его взгляд.

— Существует ли что-нибудь такое, чего вам хотелось бы, но чего вы лишены?

— Нет, нет. У меня слишком много всего. Но ваш долг миссис Эшбертон — когда он будет возвращен?

— Вряд ли сейчас подходящий момент напоминать мне об этом. Во всяком случае, миссис Эшбертон этого не сделала. Более того, она успела предложить мне еще денег взаймы.

— И вы приняли предложение?

— Само собой! — удивленно отозвался Гилберт. — Как я могу сейчас признать свое поражение? Вы, как видно, не понимаете главного.

— Я понимаю только одно: все это внушает крайнюю тревогу. В будущем году случится то же самое. Нам снова придется пережить недели, а то и месяцы волнений. Вряд ли я способна это выдержать. У меня не такой темперамент.

— Все дело в том, что вы не любите вино и виноделие. — Теперь Гилберт говорил уже снисходительно. (Она терпеть не могла этот его снисходительный тон.) — Но вам надо постараться набраться терпения. Возвращайтесь в постель и поспите еще.

Миссис Эшбертон испытывала самодовольную радость по поводу оборота, который приняли события. Ей нравилось ощущать себя незаменимой, пусть даже единственной причиной этого были ее деньги. Однако такая неприятная, хоть и необходимая вещь, как деньги, не должна стать преградой в ее отношениях с дорогой Юджинией. Старуха с каждым днем все больше привязывалась к детям, к Гилберту с Юджинией и к Ярраби. Ей бы очень хотелось стать крестной матерью Аделаиды. Она просто обожала крошку. Такая энергичная, требовательная, так похожа на своего отца — тот же повелительный взгляд синих глаз!