Винни-Пух и люби друзи - [2]

Которые он разрешит, -

Фигня, никчемная на вид.

Ведь он себя уж показал,

Когда конюшней управлял.

Иа не чувствовал непрух,

Что заготовил Винни-Пух.

А Пух на весь Тарам-Парам

Развёл оранжевый бедлам.

Сбежался всякий разный зверь

На тайную из всех вечерь.

И председательствовал там,

Конечно, мудрый Винни сам,

Себя он твёрдо объявил

Наследником всех политсил.

Вопрос один в повестке дня,

Вокруг чего взросла ругня

(Все остальное бла-бла-бла) -

Забрать корыто у Осла.

Крамольную идею вслух

Озвучил лично Винни-Пух.

Когда опилки в голове,

Ум с ними точно не в родстве.

Иначе Пух не стал бы ныть

И революцией мутить.

Есть не один тому пример:

Порой революционер,

Создатель гильотинных лож

Сам голову кладет под нож.

Нам не припомнится, когда

От революции вреда

Не приходилось испытать,

Кого не брались бы свергать,

Каким бы ни был тот Спартак,

Который разводил бардак.

К баранам нашим возвратясь,

Продолжим нашей сказки вязь.

Любому кажется порой,

Что он де обойден судьбой,

И многим нравится мутить,

Чтоб должность выше получить.

Немало вызвалось зверей,

НачАвших сразу от дверей

Осла и хаять и лажать,

Надеясь что-нибудь урвать

Через разросшийся бедлам,

Что тряс вовсю Тарам-Парам,

Пытаясь - ну, хоть как-нибудь! -

К корыту морду протянуть.

Навозно вспенилась возня,

Распространяясь день от дня.

И тыщей лап, когтей, копыт

Зверьё, забросившее быт,

Собралось, чтоб в Тарам-Парам

Хреново стало жить Ослам,

А сладко - Пуху одному

И прицепившимся к нему.

Чего ж простым зверям скучать

И по домам своим торчать?

Пускай протопчут те зверюшки

Путь Винни-Пуху до кормушки.

Хоть, как известно было всем,

Кто близок был до этих тем,

Медведь, уж как он не кричал,

Кормушку ту не покидал.

Как за Ослиный упокой

Овца мотала головой;

Выпрыгивая из порток,

Копытом дергал Пятачок;

Надул и щёки и живот

Лощёный, толстый Дикий Кот;

Всю крышу прободав насквозь,

Мотал башкой сохатый Лось;

Слюной разбрызгивать устал

Строптиво-дёрганый Шакал;

Стремительнее, чем гроза,

Порхала нервно Стрекоза.

И только старый Богомол,

Который просто мимо брёл,

Вмиг к дереву приник ничком,

Прикинувшись сухим сучком.

На неформальной той тусве,

С прилившей кровью к голове,

Хмельные, словно бы от эля,

Зверьё пошло делить портфели.

Овца ТАК скоро и ТАК быстро -

В Тарам-Парам в премьер министры

Прорвалась несмотря на то,

Что ей не доверял никто.

И только Пух поверил ей.

Начальник он, ему видней.

Хотя опилки в голове,

С умом не состоят в родстве.

Овца на вид была бела,

И языком плести могла.

Ее предвыборное бленье

Читайте ниже в приложенье.

Шакал, известный всем пострел

Мажорно-комсомольских дел,

И тут, конечно же, поспел,

Наркомом первым став Внудел.

Поправив на носу очки,

Оскалив куцые клычки,

Кричал, не чувствуя межу:

«Всех неугодных посажу!!!»

Понятно всем: шакалий бред -

Источник глупостей и бед.

И, чтоб витийщика унять,

Решили денюжку собрать,

Чтоб тот здесь воду не мутил,

А логопеда посетил.

Сам Пятачок как кум и брат,

А также сын, отец и сват

Возглавил Секретариат

Для Винни-Пуховых услад.

В отличье от Шакала свин

Был молчалив и невидим.

Он скромно в стороне стоял,

Копытцем землю ковырял.

Мол, он тут вовсе не причём,

Никак не связан с сим вытьём.

А то, что выдвинут он вдруг,

Так это Винни всё. Как друг.

Опустим мы пустой делёж,

Что на базарище похож.

Всем дали вкусные места,

Мандат для каждого поста.

«Жи-жи» то было неспроста,

Когда торги и суета.

Черту потом уже подвёл

Наш Винни-Пух. Он что-то плёл

О мёде, языке, горшках

И не ворующих руках.

Так что никто не смог понять,

Что им медведь хотел сказать.

Когда опилки в голове,

Ум с ними - ни в каком родстве.

Вот так в лесу Тарам-Парам

Надолго восцарил бедлам.

И зверь, наивно простодушный,

Обманут был в мечтах тщедушных.

ПРИЛОЖЕНИЕ К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

ПРИЛОЖЕНИЕ К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ. ПРЕДВЫБОРНАЯ ПЕСЕНКА ОВЦЫ. ИСПОЛНЯЕТСЯ БАРХАТНО-СЛАЩАВО-ЗАДУШЕВНО

У вашего крыльца

Мой вздрогнет колокольчик,

У вашего крыльца

Настойчиво стою.

Я подарю вам всё,

А может, даже больше,

Чем горлопан Осёл,

И вам о том пою.

Что может он вам дать,

Тупой и длинноухий?

Что может вам сказать

Из отдаленных мест?

Он срок не раз мотал

(И это ведь не слухи).

Ему - лесоповал,

А вам - мой Благовест.

Смотрите на меня -

Бела я и пушиста.

Подумайте, друзья,

О чем сейчас пою.

Я к вам со всей душой

С сердечком ало-чистым,

А негодяев рой,

Поверьте мне, сгною.

Я заплету косу,

Как бублик меж рогами,

Я счастье принесу

И вам надежду дам.

Поверьте же Овце,

И станем мы друзьями

Со счастьем на лице

И весь Тарам-Парам.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ ОСЛИК ИА, ПОДЧЕРКИВАЯ ТО, ЧТО ОН ОСЁЛ, ВЕДЕТ СЕБЯ АБСОЛЮТНО ПО-ОСЛИНОМУ

Старый серый ослик Иа-Иа стоял один-одинёшенек в заросшем чертополохом уголке Леса, широко расставив передние ноги и свесив голову набок, и думал о Серьёзных Вещах.

Пока Осёл с утра телился,

Проснулся, встал, опохмелился,

В нём появилася мысля,

Та, что приходит опосля:

Он понял, хоть и был простак,

Что всё же что-то здесь НЕ ТАК.

Так до жирафовых высот

Доходит поздно анекдот.

И у Ослов - не обессудь! -

Чрезмерно долог мыслей путь.

Иа во весь ослиный рост

Встал на дыбы: «А где мой пост?!

Кто я? Где я? К чему? Зачем?"

Но космос был и глух и нем.

Что об утекшем причитать?

Осёл он, что с Осла-то взять!

Иа весь день и ночь трубил,

Копытом исступлённо бил.

И лишь к утру его слова