Винни-Пух. Большое путешествие к южному полюсу - [28]

И Пух вытащил из глубины ствола горсть желудей.

– Эй, Пятачок, – позвал медвежонок, – ну-ка посмотри, на этот раз у меня есть сюрприз и для тебя.

– Ух ты, вот это да! – обрадовался поросёнок, подбегая к Пуху. – Теперь у нас с тобой есть припасы в дорогу. А то мне пришлось бы брать с собой те жёлуди, которые предназначены для посадки. А эти жёлуди такие крупные! Прямо один к одному.

– Да, крупные. Только пыльные, – сказал Пух и чихнул.

Все-все-все снова прекратили работу и собрались посмотреть на очередную находку Пуха. На этот раз поздравления принимал Пятачок. Кролик промолчал, зато высказался Иа.

– Прямо не плот, а какой-то плавучий продовольственный склад получается, – сказал, покачав головой, ослик. – Пух, а ты чертополоха там нигде не видел? Или, может быть, рыбьего жира для Крошки Ру и Тигры?

– Да нет, Иа, – ответил медвежонок, – Чертополох мне пока не попадался. Но если я его увижу, то обещаю, что обязательно тебе об этом скажу. То же самое, разумеется, касается и рыбьего жира.

– Вряд ли ты его найдёшь, маленький медвежонок, – вздохнул Иа. – Найти чертополох не так-то просто. Даже в наших краях он встречается не очень часто, а уж там, куда мы все скоро поплывём, его, наверное, днём с огнём не сыщешь. Правда, Кристофер Робин?

– Насколько я знаю, чертополох действительно в Антарктиде не растет, – согласился с осликом мальчик. – Но, возможно, мы сможем пополнить его запасы, высадившись на Африканском побережье. В Африке произрастает много растений (в местах, где не очень жарко, конечно), и почему бы там не расти чертополоху?

– Да! – философски заметил Иа. – Я знаю, найти чертополох иногда бывает очень трудно. Мне даже кажется, что это растение называется «чертополохом», потому что его чертовски трудно найти.

– Ой, давайте лучше не будем высаживаться на этом самом побережье, – запротестовал Пятачок.

Маленький поросёнок уже представил себе, как кровожадные африканские аборигены подкрадываются к берегу, у которого остановился плот, кровожадно принюхиваются: не прибыл ли на этом плоту поросёнок? Затем они кровожадно набрасываются на Пятачка (а друзья не успевают его защитить!) и, кровожадно облизываясь, собираются зажарить его на костре. Затем...

Тут невесёлые фантазии Пятачка прервал Кристофер Робин, который сказал:

– Пятачок, ты не обращай особого внимания на то, что Сова говорила про африканских следопытов. Она немного... преувеличивает. Возможно, нам всё же придётся высадиться на побережье Африки, чтобы пополнить запасы, скажем, пресной воды.

– А может, там всё-таки было написано про американских индейцев, – сказала Сова, желая успокоить испуганного поросёнка. – Я ведь сразу сказала, что точно не помню.

– В общем, как бы то ни было, – заключил Кристофер Робин, – тебе, Пятачок, нечего бояться. Ведь ты отправляешься в плавание не один, а с верными друзьями.

– А я ничего и не боюсь, – ответил поросёнок очень мужественно. Хотя, конечно, на самом деле ему было немного страшно.

– А мне интересно, – сказал Пух, – откуда в дупле оказалось столько мёда? Сова, может быть, ты об этом что-нибудь знаешь? Ты всё-таки довольно долго жила в этом доме.

Но Сова лишь в недоумении развела крыльями.

– Даже не знаю, что тебе на это ответить, Пух, – честно призналась она, не пытаясь на этот раз притвориться всезнайкой. – Мне точно известно лишь одно: этот мёд не мой. А кто его спрятал в дупле – я, право, понятия не имею.

– Наверное, этот мёд запасли дикие пчёлы. А жёлуди остались в наследство от какой-нибудь белки, – предположил Кристофер Робин. – Скажи, Сова, не приходилось ли тебе когда-нибудь жить по соседству с дикими пчёлами?

– Насколько я помню, нет, – покачала головой Сова. – Да если бы такое и случилось, я скорее всего постаралась бы убраться подальше от таких соседей, не дожидаясь, пока этот дом повалит ураган.

– Это было бы разумно, – согласился Кристофер Робин. – Выходит, пчёлы жили в этом дереве задолго до того, как в нём поселилась Сова.

– Неудивительно, что мёд за это время так засахарился, – согласился Пух. – Впрочем, лучше пусть будет засахарившийся мёд, но без пчёл, чем свежий, но с пчёлами. С некоторых пор я предпочитаю держаться от них подальше.

К тому времени Пятачок уже почти совсем успокоился. «В конце концов, – подумал он, – с нами вместе в экспедицию отправляется сам Кристофер Робин. Разве можно чего-то бояться, когда он рядом?»

К тому же Пятачок подумал о том, что теперь одно из брёвен плота будет «бревном Пятачка», так же как бревно с мёдом стало «бревном Пуха». А это, согласитесь, очень здорово.

И вообще, вдруг наступил тот момент, когда Пятачку стало ясно, что ему пора перестать всего бояться. Более того, он даже подумал: «Я должен перестать быть маленьким трусливым поросёнком. Мне нужно совершить для этого во время путешествия какой-нибудь подвиг. Вот было бы замечательно, если бы именно я открыл Южный Полюс, как Пух когда-то открыл Северный!»

И эта мысль так глубоко засела в его голове, что впоследствии оказала влияние на ход всего Большого Путешествия.

Друзья работали так здорово, что незадолго до наступления вечера на поваленном дереве не осталось ни сучьев, ни веток. Конечно, за один день справиться с таким большим деревом было просто невозможно, поэтому Кристофер Робин решил: