Виллисы - [7]
— Можно, я приду?
— Приходите. Мне все равно, — пожала плечами Юлька. — Если билет достанете.
— Хоть раз в жизни схожу на балет.
— А вы не были? — Юлька удивленно вскинула голову. — Ни разу?!
— Нет, — засмеялся Игорь. — Все как-то не получалось…
Они дошли до конца аллеи и вернулись к ярко освещенному подъезду.
— Мне пора, — остановилась Юлька. — Французский надо учить.
Французский, конечно, мог и повременить, но Юлька сгоряча выскочила на улицу с голыми ногами и теперь нещадно мерзла.
— Я подожду после спектакля? — спросил Игорь.
Юлька молчала, опустив голову. И чем дольше тянулось молчание, тем больше краснела Юлька сквозь морозный румянец. Досадливо провела ладонью по горящей щеке. Наконец, сказала:
— Ладно.
— Что?
— Ждите.
В комнате Юлька переоделась, натянула на ледяные ноги толстые гетры, подчеркнуто-деловито, как ни в чем не бывало, убралась. Девчонки поглядывали на нее искоса и улыбались. Юлька села по-турецки на кровать, положила перед собой учебник и, сосредоточенно нахмурясь, открыла.
Девчонки вдруг разом прыснули, отворачиваясь.
— Чего ржете? — обиделась Юлька. И сама не выдержала, засмеялась вместе с ними.
Ночью, засыпая, она вдруг физически ощутила, что где-то в огромном городе в это самое время думает о ней человек. Она даже смутно представила его комнату и вид из окна. Ощущение было радостное и тревожное, будто в глухом лесу вдали задрожал огонек, готовый пропасть в любую минуту…
Юлька не любила, не знала и боялась Москвы, почти так же, как и восемь лет назад, когда нежданно-негаданно оказалась в училище. Для матери развод не прошел даром: вдруг полезла струпьями кожа со щек, и за несколько дней лицо превратилось в кусок сырого красного мяса. Она заперлась в дому, боясь показаться перед людьми таким чудищем, а летом ей дали отпуск и отправили в Москву, в медицинский институт — лечиться и сидеть на ученых конференциях, демонстрируя редкую форму нейродермита. Зойка и Катя уехали в лагерь на три смены, на Юльку не хватило путевки, и матери пришлось взять ее с собой. Месяц Юлька жила в больнице, помогала нянечкам и на кухне, ночевала то в палате, то в процедурной, то в кладовке — где позволяли дежурные сестры. В одной палате с матерью лежала плаксивая издерганная тетка с таким же красным «мясным» лицом — балерина из Станиславского, которую выжили из театра на пенсию. Она и посоветовала матери показать Юльку в училище. Юлька о балете не мечтала и вообще не думала, просто потому, что ни разу не видела. Однако все, что нужно — шаг, подъем, — оказались при ней, и ее приняли. Много позже Юлька поняла, что это было спасеньем — пристроить ее в Москве: троих детей мать не потянула бы. До первого сентября было еще далеко, но везти Юльку через всю страну домой, а потом отправлять обратно, не было денег, и мать оставила ее в пустом интернате дожидаться начала занятий. В первую ночь, одна в темной комнате, Юлька свернулась калачиком и тихо заплакала, бездомная, потерянная в глухом дремучем городе.
С той ночи прошло восемь лет, а это детское ощущение осталось: Юлька жила в бетонном бастионе училища, как в сказочном замке посреди заколдованного леса, где на каждом шагу — неведомая опасность. Случалось, что неделями не выходила в город — даже в старших классах, когда разрешили увольнения, — жила на третьем этаже, занималась на втором, обедала на первом, гуляла во внутреннем дворе. А оказывается, достаточно одного человека, чтобы огромный город стал живым.
Оркестр отделял сцену плотным звуковым занавесом — в зале царила музыка, на сцене раздавался не слышимый зрителю стук пуантов, скрип канифоли под туфлями, тяжелое дыхание, короткие фразы, вскрик Светы, неудачно вставшей после прыжка на больную ногу.
— Болит? — сочувственно спросила Юлька, переводя дыхание.
— Терпимо, — Света через силу улыбнулась. — Пришел?
— Не знаю.
Они разбежались к партнерам, Света — к Демину, Юлька — к Астахову…
Игорь сидел в предпоследнем ряду на балконе, он час топтался перед КДСом и за пять минут до начала купил два билета у руководителя какой-то туристической группы — один не продавали. Когда свет в зале погас, на свободное место рядом с ним втиснулись девчонки из училища, пришедшие поболеть за своих. Еще несколько сидели на ступеньках в проходе. Они шепотом комментировали происходящее на сцене.
— Светка совсем не тянет. Чего это с ней?.. Гляди, опять врет…
— А Нефедова! Штукатурки наложила! Ярче солнца…
— Астахов выделывается! Арза как ни при чем…
Игорь, не отрываясь, смотрел на танцующую Юльку, а когда она уходила со сцены, терял всякий интерес к действию. Отсюда, из зала, не виден был струящийся по шеям пот, контрастный грим на лицах.
Друзья героя, закончив вариацию, встали на колено и посадили подруг на бедро…
…Юлька села чуть глубже, скользнула по влажным лосинам Астахова и повалилась спиной на пол. Астахов, с искаженным от напряжения лицом, как штангист, рвущий вес, удержал ее за талию и усадил.
— Куда ж тебя несет, блин! — прошипел он сквозь радужную улыбку в зал.
— А ты чего спишь? Ч-черт колчерукий!
Все произошло в одно мгновение. Игорь ничего не заметил и не понял, почему пискнули девчонки рядом с ним…
«Черные аисты» — это элитный отряд арабских моджахедов-диверсантов, встреча с которыми равнозначна приглашению на собственные похороны. Но наши восемнадцатилетние парни не побоялись столкнуться с ними лоб в лоб и… Сколько стоит победа, и есть ли у нее цена, вы узнаете из этой книги.
В остросюжетных, полных драматизма повестях Юрия Короткова рассказывается о трудной судьбе подростков, молодых людей сталкивающихся с жестокостью, непониманием окружающего мира, который зачастую калечит их жизни.Олегу было семь лет, когда мать отдала его и сестру в детский дом — тогда и появилась первая седина у него в волосах.Олег ни с кем не дружил, никого не любил, никого не боялся, годами копил в себе злость и обиду на окружающих.Олег научился защищать свою честь, но не научился прощать…
Где ты, девятая парашютно-десантная рота? Где ребята, чья молодая кровь дымилась на горячих камнях Афганистана, чей последний крик неприкаянным эхом метался меж скал проклятого перевала Гиндукуш? Почти все они лежат под белыми обелисками с красной жестяной звездой. Неужто все было напрасно, и эта война была никому не нужна? Так это или не так, но земля, политая кровью солдат и сдобренная их мертвыми телами, уже никогда не станет чужой…Когда дембель Олег Лютаев выходил из поезда на вокзале родного Красноярска, он и не подозревал, что история девятой роты еще не завершена.
Остросюжетные повести Юрия Короткова стали бестселлерами. По ним сняты популярные фильмы «Авария, дочь мента», «Дикая любовь», «Абрекъ» и другие.В сборник «Абрекъ» вошли самые популярные из остросюжетных повестей Ю. Короткова: «Авария, дочь мента», «Спас Ярое Око», «Седой», «Абрекъ», «Абориген» и «Дикая любовь». Их герои — современные молодые люди, волей судьбы преступившие Закон.Юная американская школьница прилетает в Киев и начинает учиться в обыкновенной средней школе. Там она влюбляется в лучшего ученика класса, настоящего красавца и подающего надежды программиста.
В книгу известного российского сценариста, писателя Юрия Марксовича Короткова (1955 г. р.) вошли его увлекательные остросюжетные повести разного жанра. Среди них и боевик «Авария, дочь мента» – о конфликте отца и дочери, предопределенном сменой эпох в лихие 90-е. Лихая жизнь доводит школьницу Аварию (Валерию) до группового изнасилования бандой мажоров, и это несчастье примиряет ее с отцом. И теперь он – простой милиционер Алексей Николаев – мстит насильникам, пренебрегая законом, на страже которого всегда стоял… Одноименный фильм был снят в 1989 году режиссером Михаилом Туманишвили, в главных ролях: Оксана Арбузова, Владимир Ильин, Любовь Соколова.
Красноярские Столбы — уникальное и неповторимое явление природы. С ними связано множество судеб. На Столбах произошло множество событий. На Столбах родилось и живет уникальное движение столбистов, со своими традициями и своеобразным фольклором. Именно о них рассказывается в остросюжетной повести Ю. Короткова «Абрекъ».
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…