Вилла мертвого доктора - [70]

Дело в том, что игорный бизнес в Калифорнии запрещен. То есть настоящие казино с тысячами игровых автоматов и т. п. здесь не разрешаются. Есть игорные дома, где играют в покер и в блэк‑джек — они невелики, и размах совсем не тот. А те, настоящие, сверкающие хрусталем, одетые в мрамор и гранит казино с многоэтажными отелями и огромными гаражами для автомобилей игроков — они в Калифорнии тоже существуют, но существуют на индейской земле.

Комплекс вины завоевателей — загнав когда‑то индейцев в резервации, им создали теперь очень даже вольготные условия для жизни. Одно из них — право заниматься безналоговыми прибыльнейшими бизнесами, в частности игорным. И еще — продажей табака.

Ну и денежное пособие официальным членам индейских племен выплачивается немалое. Так что сейчас очень многие захотели бы стать индейцами, да только те свои права, естественно, ревностно охраняют… А казино существуют и приносят огромные прибыли — такова уж специфика этого бизнеса. Вот Олег и думал о том, что уже давно не играл и что неожиданно для самого себя может получить удовольствие от этой неожиданной служебной поездки. А необходимость поездки назревала день ото дня. Время, прошедшее после допроса Люкаса Келлера, было насыщено событиями.

Во‑первых, Ким продолжал «раскопки» по Сатыросу, и данные становились все полнее и интереснее.

Дальше — больше. На следующий день после допроса признался в убийстве Фелпса Люкас Келлер. Перед этим он долго совещался со своим адвокатом, а потом сделал официальное заявление. Так как Олега не было в офисе, выслушал его Лайон. И что же? Люкас сознался в убийстве на почве ревности. Он поведал Лайону о давних отношениях с Самантой и о том, что профессор преследовал его женщину, а он, Люкас, никак не мог с этим мириться.

— Что думаешь? — спросил Лайона Потемкин.

— Врет, по‑моему, — сказал Лайон очень серьезно. — То есть не о том врет, что убил, а о мотивах. Мне Сандра рассказывала о Саманте. И о том, как она к Келлеру относилась. Увы, теперь ее в суд не вызовешь…

— Ну да. Суд учтет раскаяние Келлера, да и мотив такой… гуманный. Господин Келлер решил сократить себе срок отсидки. Похвально, похвально…

Лайон поглядел на Олега озадаченно:

— Вы что же, ему верите?

«А какая кому разница — во что мы с тобой, дорогой мой господин Лайон, верим, а во что не верим? — хотел сказать ему Олег. — Важно — что мы соберем и представим суду. А сейчас у присяжных получается логичная законченная картина…»

Но ничего этого он Лайону говорить не стал, зато вечером, докладывая Хопкинсу о ходе расследования, попросил:

— Гэри, ты мне можешь оказать личную любезность?

Хопкинс поглядел на Потемкина с интересом:

— Послушайте, сэр, если бы мне пришло в голову суммировать все личные одолжения, о которых вы попросили в ходе этого расследования, и если бы я решил выставить вам счет — хотя бы очень скромную сумму за единицу этих одолжений, — я бы уже, пожалуй, разбогател. — Хопкинс кашлянул и стер с лица улыбку. — Говори, что еще случилось…

Олег кратко рассказал о ситуации вокруг Сатыроса и пояснил:

— Процентов на девяносто федералы его заберут себе — там слишком многое наворочено.

— Так чего ты хочешь?

— Чтобы по делу Фелпса я с ним побеседовал. Других его дел касаться не будем… Договоришься с Коммингсом?

— А о чем конкретно ты с ним будешь беседовать?

— Точно никак не касаясь его бизнеса — «закрытого», я имею в виду, чтобы не спугнуть. Но я же с ним знакомился дома у Фелпса. Они поддерживают какие‑то отношения с его женой. Хочу порасспросить о том, что он может мне, так сказать, неофициально по поводу Фелпса преподнести.

— Цель?

— Понимаешь… Этот Люкас Келлер как‑то очень уж странно себя ведет. Все — начиная с этой дурацкой погони через весь город с трансляцией по телевидению, потом — с полным отрицанием причастности к убийству. Дальше, после долгих бесед с адвокатом — признание вины, и тут же возникает личный мотив — профессор, оказывается, приставал к его женщине. Женщину сначала пытались спрятать от беседы с нами — кстати, Сатырос ее вдруг премировал поездкой в круиз. А потом просто убрали физически — и полиция не слишком продвинулась в расследовании.

Но тогда что получается? Получается, что мотив ревности и мести — явно выдуманный. И вряд ли у Келлера хватило бы ума его выдумать самому. Ему подсказали, значит. Кто? Очень может быть, тот, кто все это убийство затеял, спланировал и в итоге осуществил. Руками Келлера. Что ты думаешь?

— Думаю я… — Хопкинс потер подбородок, — думаю я, что догадки у тебя, мой друг, как всегда, блестящие…

— А с доказательной базой, как всегда, неполадки, — подхватил Олег. — Ладно, господин Хопкинс, так я за этой базой и хочу к Сатыросу обратиться. Не впрямую, разумеется.

— Что с тобой делать? — Хопкинс вздохнул. — Действуй, прикрою.

* * *

Встретиться с Майклом Сатыросом оказалось не так просто. Домашний телефон не отвечал. На автоответчике Олег оставил подробное сообщение — тоже безответное. В офисе дама, поднявшая трубку, сообщила, что господин Сатырос уехал на конференцию и будет назад только во вторник.

— Могу я узнать, по какому делу вы звоните? — поинтересовалась дама.