Вилла мертвого доктора - [51]
За столом наступила пауза.
— Вот уж думать не думал, что я знаменит. — Олег не стал менять тональность с шутливой на серьезную. — Да, я занимаюсь этим делом, и хозяин дома, кстати, мне очень помогает.
— Да? — Айрин смешно наморщила нос. — Они ведь и вправду были дружны когда‑то. Но я слышала, что в последнее время между ними черная кошка пробежала… А может, я ошибаюсь — в любом случае это неважно. Вы мне лучше скажите, откуда у вас такой великолепный английский?
— Нас хорошо учили… — улыбнулся Олег. — А если совсем серьезно, мои родители работали в советской дипломатической миссии в Нью‑Йорке. Так что по‑русски я долгое время говорил с акцентом. А вы, Айрин и Билл, конечно, имеете отношение к Голливуду?
— Вот тебе на! — Билл выглядел искренне заинтересованным. — Только не начинайте сейчас играть роль Шерлока Холмса и говорить, что вы узнали о нашей профессиональной принадлежности по моим запонкам или по косметике Айрин.
— Нет, мне Мэл сказал, что среди гостей будут замечательные представители мира кино, вот я и подумал…
И закрутился, зажужжал, как юла, обычный светский разговор — о кино, о политике, о выставке в музее Нортон Саймон, о предстоящих выборах.
Прошла, так сказать, официальная часть, когда были подняты тосты за именинника, за его родителей и за его будущее. А потом все поднялись из‑за столиков, и началось своего рода броуновское движение, внешне совершенно хаотичное, но знающий человек, если бы присмотрелся, нашел тут строгие закономерности.
«Центрами активности», естественно, были хозяева дома. Конгрессмен и его супруга переходили от одной группы гостей к другой, шутили, смеялись, поднимали тосты — никто не должен был чувствовать себя обойденным вниманием.
Еще одним притягательным центром был худощавый маленький человек в сером костюме в полоску и черных лакированных туфлях. К нему выстроилась как бы незримая очередь — Олег заметил, что, стоило кому‑то отойти от него, его место тут же занимал другой гость, ожидавший момента поблизости.
— Кто это? — спросил Олег у Скотта, журналиста из «Таймс», знакомого еще по прошлым приездам и, к удовольствию Потемкина, тоже оказавшегося здесь.
— Оуэн. — Скотт, которого трудно было чем‑нибудь удивить, говорил с уважением. — Этот маленький человечек сто́ит примерно столько же, сколько все остальные гости, вместе взятые. Финансист.
— Конечно, вы расположились в сторонке, поскольку Скотт курит! — К ним приближался с широкой улыбкой Рэдфорд. — Ну как, Алек, вы себя чувствуете? Ваши друзья по столу находят вас превосходным собеседником, а у них ведь голливудская школа. Умеете очаровывать людей!
— Я от Голливуда далек, но с твоим новым другом, Мэл, приятно общаться, — это подошел Джейсон с бокалом в руке.
— Тогда у нас созрел тост! — провозгласил Мэлвин Рэдфорд. — За моего нового друга Алека. За важнейшую работу, которую он делает. Она уже успешно завершается. Значит, за удачу!
Отпили по глотку, и Рэдфорд, извинившись, направился к следующей группе гостей.
Они работали втроем — мужчины в мышиного цвета комбинезонах с яркими ромбами на правом нагрудном кармане — эмблемой фирмы, куда обратился Лайон для инспекции Шеппард‑Хауза. Работали спокойно, не торопясь и не теряя даром ни минуты.
Олег заехал в особняк по пути в бюро, ему надо было кое о чем поговорить с Кристиной. И он остановился в коридоре, наблюдая за тем, как действуют инспектора — знал от Лайона, что инспекция начнется сегодня. Знал, что они начали с общих замеров здания, просмотрят стены и чердак и спустятся в подвал. Сейчас они работали, проверяя стены первого этажа. Впереди двигался плотный крепыш с каким‑то незнакомым Олегу прибором — ультразвуковым, может быть? Он шел в наушниках и после каждого проверенного пролета делал отметки на бумажном чертеже и электронной планшетке. Следом за ним шел второй, помоложе и ростом поменьше, — он работал с устройством, на экране которого возникали и исчезали синеватые ломаные линии. Третий работал в другом конце коридора, производя замеры рулеткой. В стороне стоял треножник с теодолитом.
«Так они и внешние размеры здания проверить решили? Ну, Лайон, молодцом!» Олег, впрочем, и не сомневался, что Лайон все организует как надо. Всю жизнь Олег с большой внутренней симпатией относился к людям, которые обладали умениями и навыками внешне, может, и простыми, но которыми он, Олег, не обладал. Систематичность и пунктуальность в деталях были сильной чертой Лайона.
Олег позволил себе понаблюдать за работой инспекторов минут десять. Он знал за собой эту черту — в течение дня, даже сумасшедшего, вдруг остановиться и отключиться, глядя на вещи совершенно посторонние и не думая о деле, которым сейчас занимался. Куда смотреть при этом — было почти все равно. Дома, в Москве, он смотрел на проспект, по которому в шесть рядов шли машины и днем и ночью не стихал гул моторов. На даче — на берег реки, где сонно колыхался камыш и видна была узкая полоска медленно движущейся зеленой воды. Здесь, у Хопкинса в доме, выручал камин — смотреть на огонь можно было часами, и это хорошо восстанавливало. Об океанской стихии и говорить нечего — там подзаряжаться лучше всего, но, господи боже мой, вся жизнь Олега прошла так далеко от океана! «Бодливой корове бог рог не дал…» — покачал головой Олег. Но жизнь умнее нас — и, хоть это может и показаться странным, иногда не стихия и не природа, а размеренные целенаправленные перемещения людей оказывали на Олега такое же успокаивающее и расслабляющее действие.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
В мемориальном музее Лос-Анджелеса «Изумрудные Луга» обнаружен труп бизнесмена Грега Ставиского. За помощью в раскрытии преступления местные власти обратились к российскому эксперту Олегу Потемкину, гостящему в США у своего друга. Вскоре Олег выяснил, что незадолго до этого из музея был похищен уникальный экспонат, «Антиохийский кубок», и убитый имел прямое отношение к преступлению. Но такое дерзкое хищение не по силам одному человеку. Выходит, музейные ценности опутала преступная сеть? Сыщик и не предполагал, что ответ на свой главный вопрос он найдет в… предсмертной записке следующей жертвы.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.