Вилла мертвого доктора - [36]
— Я видела старый снимок. — Сандра чувствовала, что Кэрон сейчас скажет что‑то важное.
— И вот я сказала Ричарду, что хотела бы жить в таком доме, когда мы поженимся. Думала, он пропустил это мимо ушей, а он, оказалось, все запомнил. Хотя, как вам известно, мы никогда не поженились… И разве могли мы тогда предположить, что переживаем лучшие дни нашей жизни? Зачем я вам это говорю? Так, воспоминания… А теперь — никакой поэзии, только проза.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Мы вообще‑то не виделись годами. А тут он приехал ко мне за месяц примерно до того… до того, что случилось. И знаете, он был необычно бодр, весел даже. И заявил, что собирается наконец сделать мне предложение. «Около пятидесяти жизнь начинается снова, почему бы и нам не попробовать?» — примерно так он мне сказал — прямо с ходу, чуть не на пороге… Но он не шутил. Так что… Могло бы, но не случилось.
— А ваша блистательная карьера? О вас лестные отзывы в профессиональной прессе, статьи в энциклопедиях, десятки книг, сотни публикаций… А профессор Фелпс с его авторитетом в медицинских кругах и общественной борьбой?
— Жизнь человека — это прежде всего его личная жизнь, часто никому не заметная. А публикации, звания, награды и все остальное, что так часто тешит людское тщеславие и на что обращает внимание публика, — поверьте, это вторично. И нередко является отражением или, если хотите, замещением того, что не состоялось. Не получилось у меня ничего, и у Клода, и у Ричарда… Но этого никто не знает, потому что все озабочены чисто внешними признаками — да и откуда людям знать больше и для чего им идти глубже?
— Поверьте, миссис Ронсфельд, я ценю ваше доверие. — Сандра внимательно посмотрела на собеседницу. — Но иногда идти глубже бывает просто необходимо. В частности, в связи с убийством профессора Фелпса. Признаюсь чистосердечно — следствие в затруднении. Был еще похожий случай — около трех лет назад. Тоже погиб известный врач — был убит или покончил с собой. Ленни Квинс — вы могли его знать…
— Еще бы… — Кэрон сделала хороший глоток. — Он был человек очень приметный. Шумный, громкий, жизнерадостный… Да, он пил. Не так часто это бывает с людьми нашего круга, но гораздо чаще, чем принято думать… Не о многих людях я вспоминаю так тепло, как о нем. А почему вы сейчас?..
— Два известных врача. Два неясных дела…
— А знаете, — Кэрон тряхнула головой, — спасибо, что напомнили! Фелпс мне ведь говорил еще до смерти Квинса — они были не то что близкие друзья, но друг другу симпатизировали и доверяли, — так вот, Фелпс мне точно рассказывал, что Ленни натолкнулся на какие‑то злоупотребления и мошенничества. То ли его хотели вовлечь в какие‑то темные делишки — не помню точно… А Ленни политиком не был, у него что на уме, то и на языке. И вот он пригрозил кому‑то там разоблачениями. И со смехом рассказывал Фелпсу, как ему угрожали: звонили по ночам, письма какие‑то писали, кажется…
— Кому он пригрозил, вы не помните? — Сандра не хотела показать волнения, но голос дрогнул.
— Абсолютно. Не уверена, что Фелпс мне вообще об этом говорил. Он ведь рассказывал о ситуации, вроде как занятная история — и ни он, ни я не могли тогда даже и подумать, чем это закончится. А потом мы к этой теме не возвращались. Мы ведь общались с Ричардом с большими перерывами.
— А в последние недели перед тем, что случилось… Были с Фелпсом какие‑то разговоры?
— Как ни странно, может быть, я вам в чем‑то и помогу. — Кэрон Ронсфельд глядела на Сандру в упор и продолжала сухо, почти официально: — За две недели до убийства я получила от Ричарда короткое, буквально в три строки, письмо. На конверте пометка: «Вскрыть, если меня не станет». Оно у меня, но искать сейчас не буду. В нем говорилось примерно следующее: «То, что находится в подвале Шеппард‑Хауза, принадлежит тебе. Я не смог дать тебе счастья, но это тебе оставляю». В плотный картонный конверт, кроме этой записки, был вложен ключ на серебряной цепочке. То ли от сейфа, то ли от сейфовой двери. Вот такая информация. И вот у меня к вам вопрос — что же находится в подвале Шеппард‑Хауза?
— Честно говоря, не знаю… Выясню, немедленно вам позвоню. — Сандра помедлила. — Кэрон, так вы нам дадите ключ?
— Сначала надо понять, от чего этот ключ… Но он у меня, и вы на меня можете рассчитывать.
— Не знаю, как благодарить, миссис Ронсфельд. О тайнах Шеппард‑Хауза вообще ходят легенды.
— Я не люблю легенд, — вымолвила Кэрон устало. — История юношеской любви с продолжением — вот все, о чем я сказала. Но вы ведь хотели еще о чем‑то спросить?
— У нас есть различные версии случившегося, но ни одна из них не выдерживает серьезной критики. Более того, поделюсь с вами, как с человеком, который мог быть нашим сотрудником, — у нас есть подозреваемый, против которого имеются и улики — прямые и косвенные, но мотивы его действий остаются нам неясны.
— Он что же, — Кэрон внимательно поглядела на Сандру. — другого поля ягода? Не того круга человек, у которого могли бы быть личные дела с Ричардом?
— Почему вы так думаете?
— Агент, или консультант, — как хотите! Вы сами послушайте, что вы мне рассказали. Что вы задержали человека, что против него есть улики… Верно? Тут бы и забыть об этом и перейти к другим делам. А ваш коллега вместо этого звонит Клоду в Сан‑Франциско, вы приезжаете ко мне. Ответ может быть только один — вы не верите, что человек этот действовал сам, без чьих‑то указаний. Полагаете, что он скрывает истинного заказчика, выдвигая какой‑то ложный мотив. — Кэрон еще раз внимательно посмотрела на Сандру и закончила: — И этот мотив настолько личный, что, по вашему мнению, никак не может связывать задержанного уголовника с почтенным профессором. — Ронсфельд с удовольствием посмотрела на обескураженную Сандру и сделала еще глоток. — И я вам сейчас даже назову этот мотив. Речь идет о женщине, верно?
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
В мемориальном музее Лос-Анджелеса «Изумрудные Луга» обнаружен труп бизнесмена Грега Ставиского. За помощью в раскрытии преступления местные власти обратились к российскому эксперту Олегу Потемкину, гостящему в США у своего друга. Вскоре Олег выяснил, что незадолго до этого из музея был похищен уникальный экспонат, «Антиохийский кубок», и убитый имел прямое отношение к преступлению. Но такое дерзкое хищение не по силам одному человеку. Выходит, музейные ценности опутала преступная сеть? Сыщик и не предполагал, что ответ на свой главный вопрос он найдет в… предсмертной записке следующей жертвы.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.