Вильгельм Оранский. Мятежный принц - [25]

Провинции в течение бургундского периода правления постепенно слились друг с другом и подчинялись одному централизованному управлению. Карл V объединил их также и в политическом смысле еще, сильнее централизовал вокруг себя администрацию; благодаря его успехам единство укреплялось также феодальным дворянством и Генеральными штатами. Основное внимание уделялось югу Нидерландов — Фландрии и Брабанту. В культурном отношении единство «германских» или фламандских, т. е. говорящих на голландском языке, провинций, было создано и укреплено еще со времен Средневековья, но ограниченность не исчезла. Она выражалась в определенных региональных, административных и юридических особенностях и в исторически обоснованных претензиях. Кроме того, развился и национализм, поскольку древнейший основной закон Брабанта «Вlijde Intrede» имел силу для всех провинций. Свое сопротивление, революцию против короля принц частично основывал, опираясь на положения этого закона.

По своим земельным владениям и титулу Оранский в первую очередь являлся брабантским сеньором: барон Бреда, бургграф Антверпена. Как губернатора его связывали отношения с Голландией и Зеландией. Но прежде всего он был защитником Генералитета. Принц боролся за единство всех провинций, Генералитет. В его многочисленных заявлениях, манифестах и письмах говорится о единстве Нидердандов, об «общем отечестве»; указывается на разницу между Фландрией и Испанией. В попытках после тяжелых военных лет осуществить объединение Гентской договоренностью ясно видна цель Молчаливого — единство!

Оранскому часто приходилось устраивать опасное соперничество между различными провинциями, и он всегда помнил о том (даже когда ему одному были подчинены Голландия и Зеландия), что конечной целью должен оставаться Генералитет.

Это отчетливо проявилось в поручении, которое дал Оранский в 1572 г. своему представителю при голландских штатах Марниксу Сент-Альдегонде. Принц считал, что целью революции остается единство, а не освобождение Голландии и Зеландии; это видно по многим манифестам, распространявшимся под его именем, а также по попыткам помешать соперничеству кальвинистских изгнанников.

В своем письме к вождю гентских патриотов Хембизе он подчеркивает, что разлад опасен для сообщества и каждой провинции. Принц пишет, что «прочный союз и всеобщее согласие» принесет королю только пользу. Мы знаем, как он противился Утрехтской унии, пытался помешать отделению Валлонских провинций и возмущался поведением гентских фанатиков, потому что это отделение было вызвано их нетерпимостью и тоталитарной политикой. Его переписка с гентскими вождями недовольных — это страстная речь в защиту свободы.

Менее четко Оранский обрисовывал государственную форму, которую он представлял для сообщества провинций. С Испанией существовала персональная уния, так как испанский король одновременно являлся и сувереном Нидерландов. До 1581 г. Оранский считал, что борьба идет не против Испании, не против короля. Только 26 июля 1581 г. во всеуслышание и торжественно расторгли узы с Испанией! Как принц представлял себе политическое и государственное единство, можно только догадываться. Для него была естественной солидарность Нидерландов с империей — «тесная связь со Священной Римской империей германской нации». И эта связь как активный политический элемент представляла важность до 1574 г. Оранский надеялся на посредничество императора перед королем Филиппом, на участие рейхстага и возможную помощь германских принцев. Исходя из этих соображений он дал поручение Марниксу Сент-Альдегонде (1578 г.), который должен был на рейхстаге в Вормсе попросить помощи имперских принцев на основании принадлежности страны к империи. Мирные переговоры в Кельне (1579 г.) тоже велись в этом направлении.

Примечательно, что Оранский в поисках помощи и союзников согласился с планами своего брата Людвига (в 1572 г. и 1573–1574 гг.), которые не только разрывали непрочную связь с империей, но и угрожали Генералитету. Однако после неудачи этих планов в мае 1574 г. (смерть Людвига!) Вильгельм предложил брату Иоганну отдать под защиту империи Нидерландские провинции или заключить союз с ганзейскими городами. При последующих переговорах с Анжу и в дальнейшем процессе развития профранцузской политики Генералитет часто подвергался опасности, и принц, наконец, даже согласился на возможную аннексию.

С учетом критического суждения, высказанного еще современниками и друзьями Оранского, можно обозначить непосредственную цель политики принца. Эта цель всегда оставалась одной и той же: помощь мятежникам! В 1566–1567 гг. она мыслилась иначе, чем в 1572–1574 гг., поскольку в этот период восстание вошло в новую фазу. Революция сделала новый ход в 1578 г. Теперь шла открытая война. Отныне требовалась другая помощь: одних только денег для набора войск больше было недостаточно. И наконец, когда революции грозил крах, призыв о помощи стал призывом отчаяния! Сначала Оранский зависел от Германии: там еще в 1566 г. были завербованы войска, позже (тоже на германские деньги) велась подготовка к боевым действиям. Целью дипломатии принца являлось убедить императора, что испанско-габсбургская политика представляет опасность для империи, а с другой стороны, показать германским протестантским принцам, что если восстание в Нидерландах будет подавлено, это будет означать конец германского протестантства. Он сообщил им, что Франция, возможно, готова помочь мятежникам.