Вильгельм Оранский. Мятежный принц - [16]

Оранский отразил и этот контрудар, опираясь на растущую силу противников. Радикальная брюссельская «коллегия восемнадцати» потребовала «чистки генеральных штатов» от происпанских элементов и назначения принца «руваардом», т. е. защитником Брабанта. Пока брабантские штаты раздумывали, толпа заставила утвердить это назначение. Так Оранский стал руваардом Брабанта, а также общим представителем нового наместника Матвея. Но герцог Эршо, который привез Матвея, был вскоре арестован Гентской «коллегией восемнадцати» вместе со своими католическими советниками, епископами Ипра и Брюгге. Таким образом ослабили происпанскую партию, и Оранскому удалось ввести в Государственный совет кальвинистов, таких как его представитель Марникс Сент-Альдегонде. 20 января Матвея признали наместником, после того как 10 декабря 1577 г. вторая Брюссельская уния снова закрепила единство провинций. Восемнадцатилетний Матвей согласился иметь рядом с собой принца в качестве высшего военного чина. Теперь Оранский действительно возглавил генеральные штаты. Но важный вопрос не был решен: кто поможет нидерландцам? Продолжались переговоры с французским принцем Анжу. В мае 1576 г. Оранский предложил ему верховную власть над Голландией и Зеландией, после чего помощь была обещана и валлонские католические круги из Геннегау предпочли помощь французов. Переговоры с Англией тоже прошли успешно: пфальцграф Иоганн Казимир по распоряжению королевы Елизаветы должен был оказать важную поддержку. Но, несмотря на все это, для Оранского оставалась угроза вторжения дона Хуана, который со своими итальянскими и испанскими солдатами уже разбил войска Генеральных штатов у Жемблу дошел до Брюсселя и вступил в Геннегау.

Инициатива Оранского добиться единства и претворения в жизнь решений унии была все еще осложнена религиозными отношениями. Напряженность между католиками и кальвинистами влияла на сотрудничество Голландии, Зеландии и Утрехта, с одной стороны, а с другой — всех остальных провинций; разногласия по этому поводу существовали также и в городах. Терпимость, проповедуемая принцем, не нашла отклика. Кальвинизм приобрел много сторонников среди ремесленников и носил определенную социальную и политическую окраску не без демагогического оттенка, что привело к сдержанности дворянских и католических соратников принца. Религиозные различия стали опасными в городах Фландрии и Брабанта, где управляли кальвинистские коллегии, которые часто запрещали католическую религию (например в Генте); они держались также на расстоянии от центральных органов власти и отказывали Оранскому в повиновении. С опасностью религиозных различий была связана угроза обособленности. Так, например, в Генте нетерпимые проповедники Модед и Датхеен, вернувшиеся на родину из Пфальца, подчинились фанатичному пфальцграфу Иоганну Казимиру и клеветали на Оранского. Речи и выступления Оранского и Генеральных штатов против тирании кальвинистов не исправили положения, и в конце концов католики Южной и Французской Фландрии стали защищаться и нашли поддержку у валлонских католиков Геннегау и Артуа, которые уже некоторое время противостояли Генеральным штатам. Принц прекрасно осознавал опасность. В конце декабря 1578 г. он побывал в Генте, но безуспешно. По истечении года «недовольные», т. е. католики из Фландрии, Артуа и Геннегау, объединились в Утрехтский оборонительный союз (6 января 1579 г.). Они еще признавали власть Матвея и Оранского, переписывались с ними и кроме всего прочего требовали непременного соблюдения «Гентского умиротворения» по вопросам религии. Оранскому не удалось выполнить этого требования. Гент оставался глух к просьбам принца, и валлонские «недовольные» в конце концов примкнули к новому испанскому правителю Александру Фарнезе, герцогу Пармскому, сыну Маргариты. В мае 1579 г. распался генералитет, союз — мечта Оранского, на севере началось сепаратистское движение, на этот раз в кальвинистском направлении.

Между тем у принца появились новые заботы, обнажившие его слабость и отсутствие цели. Они отразились и на внешней политике. В период этого кризиса у принца трудно обнаружить прямую внешнеполитическую линию, более того, не будет преувеличением сказать, что она вообще отсутствовала, если не считать таковой его постоянные усилия заполучить французскую помощь.

Оранского покинула всякая надежда на германцев. Принадлежность к кальвинизму лишила его этой возможности. Помочь мог бы только курфюрст Пфальцский, но его сын Иоганн Казимир являлся нетерпимым нарушителем общественного порядка в Нидерландах.

Характерным для политики Оранского было использование противоречий между Англией и Францией; только для Елизаветы французский противник был не очень-то важным. К тому же, как только возникли планы о браке Елизаветы с Анжу, дипломатической игре принца помешали. Французский курс принес Оранскому большие трудности. Анжу исповедовал католицизм, и хотя Оранский заявил, что французский принц очень терпим к религии и не собирается причинять зла кальвинистам, его мало кто поддерживал. В Голландии существовала сильная оппозиция этому курсу, но еще сильнее она действовала во Фландрии и в Брабанте, там Францию считали заклятым врагом.