Виланд - [53]

...Ветер... Ветер, ветер! Холодный ветер — и я снова и снова плотнее кутаюсь в плащ. Внизу ничего не видно. Вверху... ах, чёрт, едва не свалился! Что же это я — на лошади?!! Я же не умею, я не ездил на них никогда! Ма-а-ах!.. Удержался! Усидел. И теперь чувствую, что уже не упаду. Если, конечно, это создание не припустит рысью... или галопом.

А вверху — я всё-таки посмотрел — звёзды.

Теперь я начинаю ощупывать себя. Чтобы определить — кто я? Как это глупо — переходя из мира в мир, почти всё забывать. Хоть и не насовсем, но ужасно обидно... Есть, конечно, в этом какой-то смысл, потому что приключения не были бы такими свежими и головокружительными, если бы сознание тащило всякий раз за собой тяжеленный груз памяти обо всём-всём пережитом. Память — это искушённость, это скука. А иногда — осторожность.

Если вы имеете представление о квантовой механике, то учтите: наши сознания можно сравнить с поведением частиц в микромире. Во-первых, они размазаны во времени и в пространстве, а во-вторых, скачут с уровня на уровень, излучая и поглощая энергию...

Я засмеялся. Интересно, меня кто-нибудь слышал? Всадник на ночной дороге, при шпаге и в эдаком средневековом прикиде размышляет о квантовой механике.

Странно, что сейчас я помню о себе так много. Наверно, я в какой-то особой Реальности.

Дорога повернула, и из-за опушки леса стал выдвигаться город. Вернее, Город. Авалон.

У ворот города я различил еле заметную в тени серебристую полупрозрачную фигурку. Незаметно для себя чуть сильнее сжал бока лошади, высокие кипарисы по обе стороны дороги замелькали быстрей, засверкали, отражаясь в каналах, огоньки.

Серебристый призрак спрятался. Но я остановил лошадь у тумбы рядом с воротами, к которой цепляли объявления для входящих в Авалон.

— Выглядываешь?! — с ласковой усмешкой сказал я. — Всю ночь, что ли? Долго меня не было?

— Час... Или около...

По улицам я пронёсся уже настоящим галопом. Лошади под собой я не чувствовал, и не заметил, как спешился, как вбежал-влетел во внутренний двор замка. У меня было время, будто бы даже много времени — но отчего-то я спешил...

Ступеньки. Много. Отметил про себя, что там, на других уровнях, я запыхался, и даже давит в левом боку. А здесь, в Авалоне...

Распахнулась панорама. Сколько света в ночном мире Авалона! Светятся исполинские горы на северо-западе и северо-востоке. Сияет великий западный Океан. А небо уходит. Оно выше и выше — падает в вышину... Голова кружится.

А сам город медленно опускается во мрак. Меркнут мостовые, затем исчезают крыши домов. Наступает Запретный Час. Над Авалоном парят лишь башни нескольких замков. Серебристых, будто обсыпанных инеем.

Но потом и они делаются меньше и ниже. Уходят вниз. Не изменяются только скалы и океан. Остаётся и призрачные страж, и он больше не охраняет ворота. Он присел у круга камней, внутри которого — я знаю — притаился маленький город из песка. Город этот когда-то, ужасно давно, построили мальчики...

Сияние океана напитывает фигурку привратника, он делается настоящим, из плоти. Он встряхивает рукой, словно очнувшись, подбегает ко мне, шлёпнув ладонью по моему локтю, словно чтобы убедиться, что я тоже — настоящий.

— Не могу найти лодку, кой леший мог её утащить?!

— Да мы же грохнули её вчера с Димкой о рифы. Он не предупредил тебя?

Йолла задумчиво помотал головой.

— Ну, и что теперь делать?

— Димка придумает...

Мы направились вдоль берега к устью реки. Там уже был Альби с огромной вязанкой хвороста. Дрова были, конечно, мокрые, и теперь Альби их сушил — вытаскивал серебристые ниточки тумана, играл с ними, свивая и запутывая пальцами в немыслимые кружева, которые в конце концов сбивались в комки и падали в воду, а потом долго плыли, не распадаясь, светящиеся, будто живые.

Я смутно помнил, что встречал Альби совсем недавно в образе мудрого старика, открывавшего нам с Димкой Двери...

Димка обрушился на нас внезапно, верхом на летучей мыши. Вдруг вспыхнул огонь — Йолла решил проверить, не высохли ли дрова? Димка кубарем прокатился по песку, сел, уперев в землю ладони, и хохотал.

Мы сидели у костра, пекли яблоки, которые добыл Димка. Никто из нас не знал, в какой момент распахнётся Океан.

Ночь тянулась так долго, что некоторые созвездия несколько раз обошли землю по кругу, а потом удивлённо замерли, не сводя с нас глаз.

Но вот Йолла крикнул, указав на залив. Луны не было, но две лунные дорожки тянулись к нам — и вырвались из воды два мальчика, один остался лежать у берега, приподняв голову и плечи, а второй затанцевал по гальке, словно стряхивал с волос и кожи серебристый свет.

— Ты кто? Иди к нам! — Йолла разглядывал незнакомого гостя, остававшегося в воде. Казалось, у него серая кожа, но когда мальчик шевелился, по ней пробегали серебристо-голубые переливы.

— Я боюсь, — откликнулся он. — Там всё твёрдое!..

Тогда Йолла сам бросился в воду.

А тот, кого мы ждали, взглянул на Димку и на меня.

— Если мы поплывём быстро, вы увидите!

Димка схватил меня за руку, Алуэ за другую. Я хотел напомнить, что плаваю медленнее Димки, но потом понял, что не нужно...