Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея - [20]

Воспитательная работа тогда была на высоком уровне. Она велась не формально, а реально. И люди, находящиеся в колонии, не считались отбросами общества. Они много читали, много знали. Иногда даже слишком много…

Вызывает меня как-то начальник колонии. Через неделю или дней через десять после того, как я устроилась. Спрашивает:

– Татьяна Васильевна, почему не сказали, что ваш муж – тренер «Динамо»?

– Во-первых, я свою фамилию не скрывала, и по ней можно было догадаться, – отвечаю я. – А во-вторых, меня никто не спрашивал. Меня на работу сюда направили, вот я и пришла.

Он говорит:

– Зэки уже все знают, а я узнаю последним.

Посмеялись.

Люди в замкнутом пространстве, в отрыве от повседневной действительности стремились получить максимум информации, смотрели игры по телевизору, были необычайно пытливыми. Я не присутствовала на встречах Виктора и игроков команды с заключенными, но Виктор всегда говорил, что всё прошло на хорошем уровне.

На встречи я не ходила, зато я там стала редактором газеты. Да, в колонии делалась собственная газета! Мы с художником Гурецким готовили её и, между прочим, среди колоний занимали первые места. Был такой конкурс среди исправительных учреждений.

Но случались и у меня проколы… Получила выговор от начальника. Колоссальный! Мне нужно было пройти на территорию. По инструкции я могла идти только с автоматчиком, а я о ней и не вспомнила, пошла одна. И когда я стала подниматься по строительной лестнице, то внизу все заключенные собрались и стали смотреть мне под юбку. И мне жуткий втык сделали за то, что я вскарабкалась!

Смешно вспоминать, как я оправдывалась. Дескать, вовсе не собиралась покрасоваться перед зэками, полезла посмотреть, какая недостача, какой привезли материал. Мол, инициативу проявила! Ну, да у нас ведь очень нередко инициатива наказуема.

Наши собаки

Сейчас я немного подразню тех, кто выставлял Виктора в прессе эдаким тираном. У нас в квартире – династия Неронов!

Нет, наши Нероны не кровавые деспоты. Всего их было три. Очень похожие – коричневые пудели. Третий как раз сейчас лежит рядом со мной – не лает и не отвлекает от работы над этой книгой. Виктор Второго и Третьего Неронов просто обожал, а Первого он терпел… терпел из-за меня.

К Нерону Первому у него особых чувств не было. Он считал его моей игрушкой. Так и было. Он с ним не гулял, да и времени на это у него не было. Можно сказать, что привязанность к нашим псам у Виктора вырабатывалась постепенно. С Нероном Вторым он уже гулял и даже бегал кроссы.

В первые годы совместной жизни у нас не было домашних животных. Олег Спасский в своей книге рассказывает, как Виктор (будучи игроком московского «Динамо») столкнулся с Чернышёвым и Тарасовым у кафе-стекляшки, когда гулял с собакой. Но он что-то напутал. Тогда домашних животных в доме не водилось.

Первого пса я купила в Латвии. Хотя нет, неправда… Первую собаку мне в Ригу привезла мама. Щенок эрдельтерьера. Но когда он подрос, то выяснилось, что это крупная собака. Она стала неуправляемой – один раз, когда мы ходили гулять, так лягнула, что я упала. Сотрясение! Такая сильная собака – и плохо слушалась. Поэтому решили от греха подальше избавиться от неё. Подарили её знакомому журналисту.

Но через какое-то время я загрустила – всё-таки оказалось, что собака мне нужна. И купила Нерона Первого. Тогда как раз пудели стали модными. Но я, конечно, выбрала не только поэтому. Во-первых, мне нравилось, что пудели красивые. Во-вторых, я достала специальные книги и узнала, что, оказывается, у них удивительный характер. И третье! Пудели – единственная порода, которая не линяет. Для меня определяющий момент. Я записалась в очередь, и мне дали коричневого пуделя.

Надо было его обязательно назвать на букву Н. И, конечно, что-то громкое, звучное, историческое. Нерон или Наполеон – больше я ничего придумать не смогла. Виктор в выборе имени участия не принимал. А в дальнейшем я не меняла кличку, потому что мне казалось: другие псы – это тот же самый Нерон. Первый.

Я с ним в школу тренеров ходила и окончила её. Помню, даже сдавала экзамены. Зато потом получила за своего пуделя много медалей. Причём все медали золотые! Целый иконостас. Прожив у нас шестнадцать лет, Нерон умер. Шестнадцать лет для пуделя – это много. Хороший возраст.

В Москве я купила второго Нерона. Долго искали, чтобы он тоже был коричневым. И вот нашли пуделя – вылитый Нерон Первый. Виктор с ним бегал иногда, обязательно утром ходил гулять. Нерон приносил газеты. Была даже обложка «Советского спорта» с трогательным фото. Виктор, Нерон – и в зубах у него как раз «Советский спорт». Номер вышел в День рождения Виктора и, конечно, был запоминающимся.

С Нероном Вторым произошла драматическая история. Он у Виктора сбежал во время прогулки. Я всегда предупреждала: «Вить, Нерона с поводка не спускай. Если переходишь дорогу – обязательно держи на поводке». А он к моим словам отнесся несерьёзно и пошёл без поводка. Стал переходить проезжую часть – загудела машина, и Нерон рванул в сторону от испуга.

Мы заплатили двадцать пять тысяч рублей для розыска пса. По тем тяжёлым временам приличные деньги для нас. Моя приятельница распечатала нам объявления. Мы с Виктором расклеивали объявления по всему району. И нашлась собака! Позвонил мужчина и говорит: «Мы вашего пса нашли. Он лежал на газоне несчастный, голодный и грязный». Он нам привел Нерона, и это было такое счастье! Нерон, когда увидел Виктора, тут же описался. От восторга. С собаками такое случается – хозяева знают.