Викинг - [92]

Вдруг он побледнел, и я схватил его за плечо и встряхнул.

— По какой дороге возвращается Аэла: по прямой от Линкольна до Хамбера, или по большой западной дороге с переправой через Трент у Сагло, а потом вброд? Скажи, и можешь передохнуть.

— Он пойдет по большой дороге.

— Алан, куда течет эта река?

— Я не знаю этой части страны, Оге. Но думаю, к Святому Ботольфу…

— Если ты дашь мне немного вина, я скажу тебе все, что ты хочешь знать, — предложил Хью.

Ни у кого из нас не было вина, но Китти достала из своей сумки фляжку и приложила к губам воина. Мы уже причалили, однако я велел своим людям не трогать его, и стал ждать, когда раненый продолжит рассказ. Вскоре при свете факела стало видно, что он розовеет.

— То, что сказал певец, правда, — поведал он. — Святой Ботольф в десяти лигах отсюда, на притоке Уоша.

Он говорил о большом квадрате, отрезанном Уошем, где оставались триста кораблей с половиной команды.

— Какой там прилив?

Хью посмотрел на водоросли:

— Сейчас он уходит.

— Тучи пришли с юга. Не будет ли ветра?

— Похоже на то, что ветер будет.

— Теперь все слушайте меня внимательно. Рольф, возьми Хью в лагерь, как я и обещал; он будет жить, если сможет, а если умрет, мы его честно похороним, как он пожелает. С тобой пойдет Отто, остальные — со мной. От Аэлы и его банды многого ждать не приходится, раз он бросает своих людей на дороге, но и засиживаться не стоит. И нельзя допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что вас не ведет Оге Дан. Держите язык за зубами.

— Нет, мы будем трепаться об этом, — рявкнул Рольф во все горло, пытаясь скрыть свое разочарование оттого, что идет не с нами.

Отто взвалил Хью на спину, и они с Рольфом двинулись к лошадям. Наши весла вновь погрузились в воду, и мы вышли на стремнину. Сперва медленно, а затем все быстрее, течение понесло нас к морю, но мы все время рвались вперед на своих восьми ногах. Однажды «Игрушка Одина» летела, обгоняя ветер, но я уж и не думал, что деревянный конь может бегать столь быстро.

Оффа сидел на носу вдвоем с Китти. Его зоркие глаза пронизывали тьму, обшаривая заросшие тростником берега. Китти слушала песни дождя своими чуткими ушами, и говорила, что на песчаных отмелях и в середине стремнины он пел разные песни.

Если же верить брюху Куолы, которое определяло время трапезы точно, как песочные часы, мы миновали пристань святого Ботольфа уже четыре часа назад. Теперь нам следовало держаться проливов, известных как Пучина святого Ботольфа, или рисковать сесть на мель. Так как Хальвдан рассчитывал, что вслед за дождем придет южный ветер, я подумал, что он встанет в засаде у глубокой бухты Уэлленд. Мы громко крикнули, и вскоре услышали его ответ.

— Аэла идет через эти земли с двумястами конников из окрестностей Линкольна к стенам Йорка, — сказал я Великому Викингу.

— Ты заставляешь страдать от жажды мое Жало Смерти, — Хальвдан погладил свое знаменитое копье. — Когда он выехал?

— Сразу после сумерек.

— Полагаю, путь коня и вполовину короче лебединой дороги, но если… — И как я и ожидал, он взглянул на юг, откуда уже чувствовалось движение воздуха.

— Чем больше кораблей ты сумеешь выделить, тем больше шансов отрезать его от Йорка. Если ты дашь мне сто драккаров, я возьму Йорк.

— Я могу дать тебе десять с полными хирдами, то есть двадцать — с половиной дружин. Я поведу остальные, чтобы ударить на Эдмунда, короля Восточной Англии.

Люди, которых мы оставили на «Гримхильде», обрадовались нашему возвращению, а сам корабль, заняв свое место во главе колонны, казался высоким и гордым. Девять его храбрых братьев весело плеснули веслами по воде, словно детские руки в ведре, но затем более спокойно, чтобы пришвартоваться, и совсем печально, будто гончие, взятые на свору из погони, пока люди забирались на борт. Едва весла вновь окунулись в воду, я зажег в железном котле сосновую хвою. Свет ее красного пламени волшебным кругом пробил темноту ночи, указывая путь от дождя, и не было человека, который бы не приветствовал криком этот огонь. Затем я прикрыл пламя, чтобы он не слепил глаза Китти и Оффе и не выдал нас разведчикам на берегу. Затем, пока перекликались впередсмотрящие и кормщики, мы вышли из морского протока в вероломный и коварный залив.

За мысом, где земля поворачивала на запад, дождь прекратился, и мы целый день шли полным ходом, состязаясь с дельфинами, и люди были так веселы, что я уж опасался, не заколдованы ли они.

Тьма настигла нас невдалеке от рыбачьей деревушки возле Вайка в горле Хамбера. Мы вошли в его открытую глотку, направляясь на запад по узкому проливу его горла, но южный ветер не стихал и шел за нами неотступно, и драккары, словно нелетающие фазаны, должны были бежать, развернув крылья. Я возблагодарил свою счастливую звезду за то, что Хью был всего лишь ранен в плечо, а не убит: по его совету я отправил половину людей занять переправы вниз по реке Трент. Мы гребли всю ночь, и добрую ее часть — против прилива, и день застал нас выше устья Дона. Отсюда река поворачивала на северо-запад, неся нас все ближе и ближе к нашим врагам.

Команды гребцов менялись каждый час. Берясь за весла свежими и полными сил, к концу часа викинги сильно сдавали. К вечеру мы подошли к броду через Уз у Йорка, и высадили отряд из четырех сотен воинов для засады. Наши лодки рванули вперед, захватывая суденышки перевозчиков и паромы, но мы пощадили пленных за добрые новости. Не было никаких сомнений — мы выиграли гонку.