Викинг - [89]

Я уже собирался отдать приказ о выступлении, когда всевидящая Китти указала на протоку. К нам приближалась лодка, в которой быстро работали веслами четверо гребцов, и развевался белый флаг, которым христиане просили мира. Я взял кусок белого полотна, которое Алан носил вокруг шеи, и помахал им в ответ. Вскоре старший из них, плотный краснолицый парень, чье оружие и одежда напомнили мне дружинников Аэлы, опустился передо мной на колени.

— Можешь встать и говорить, — сказал я так, будто был знатным английским бароном.

— Я Гунтер, начальник королевской дружины, и везу слово и знак от Аэлы Оге Дану.

— Я приму их.

— При его дворе есть особа, чья жизнь тебе дороже всего. Если ты пойдешь на восток или юг Англии, или же на Запад, в Мерсию, этот человек останется в живых. Если же ты пойдешь на север, он умрет. А кроме этих слов он приказал мне отдать тебе этот знак.

Это был маленький ковчежец из слоновой кости с жемчужной раковиной. Я открыл его, почти уверенный, что увижу большой драгоценный камень. В складках шелка лежала прядь черных волос.

— Скажи Аэле, что мы пойдем на север, и если эта прядь срезана без вреда для ее владелицы, то я отрублю ему руку и оставлю в живых, но если он тронет еще хоть волосок, то примет ту же смерть, что и Рагнар.

Посланец и его люди поплыли обратно. Но я не мог приказать повернуть и сжечь огромное Кроулэндское аббатство. Волшебная рыбка, вертящаяся на своем шнурке, тосковала по северу не меньше, чем я.

Но я не остановил наших охотников, отправившихся за свиньями и домашними гусями, а севернее лагеря Бьёрна наши всадники увезли казну и спалили монастырь. И я встретился с еще одним посланником Аэлы.

— Мой повелитель король приказал мне вручить тебе этот знак его внимания, — сказал он, протянув мне маленький дубовый ящичек.

При встрече присутствовали люди, и поэтому я, несмотря на неловкость, а, может быть, и дрожь моих рук, не позволил открыть ящичек Алану. Когда я открыл крышку зубами, что-то маленькое, сверкнув, упало к моим ногам. Алан быстро нагнулся и поднял его. Он сверкал, как жемчужина, но это был не жемчуг. Это был зуб, и я вспомнил улыбку Морганы.

— Брат Годвин сказал, что отправит ее вместе с паломниками к отцу, Родри Уэльскому, — сказал я Алану.

— Должно быть, Аэла не позволил ей уехать, — ответил бард, глядя в землю.

Вспомнив, как он спас Рим, я замахнулся, но тут же подумал о его песнях, что чаруют, пробуждая в душе образ любимого человека, и рука опустилась сама собой.

На захваченных лодках мы сделали крюк, чтобы разграбить Суайнсхэд в сердце Болот, а когда полсотни монахов решительно встали на защиту своего монастыря, викинги перебили всех до единого. Близ города Слифорда, защищенного крепостной стеной и рекой Уитем, мы разграбили дворец епископа, изрубив всех, не успевших скрыться, а затем спалили и сам дворец.

Город Линкольн высился на гребне горы, защищенной добротно сложенной крепостной стеной. Совет хёвдингов согласился с тем, что его не стоит брать штурмом, дабы уберечь жизнь наших людей и сохранить сам город для нас же самих. Меня обрадовало это решение, ведь в таком случае наши силы быстро отойдут немного восточнее от этих стен. Я не стал бы менять этот план, даже не взирая на послание, которое вскоре мне должны были принести люди с белым флагом.

— Король Аэла приказывает Оге повернуть назад, — сказал мне придворный, — и он посылает тебе вот это в знак своего последнего предупреждения.

Коробочка, которую он мне передал, была серебряной в форме гроба. Она закрывалась очень маленьким крючком. На подушечке лежал миниатюрный белый пальчик. И я подумал о пяти оленях, бродивших там, куда мог забраться лишь хозяин замка, и пяти ланях, показывающих им путь. Сладостная мечта стремилась овладеть мной, но я не мог предаться ей из-за мыслей об Аэле и, тем более, о Китти. Я стал тем самым хозяином замка, верным любви, и все что я ныне имел, было во владении феи. Китти боялась, что я забуду про нее в своих роскошных снах.

Посланник удалился. Я отдал коробочку Китти, приказав ей хранить содержимое.

— Вперед, — сказал я Рольфу, своему неизменному помощнику.

— Путь близкий, Оге, но мы должны разбить лагерь до того как стемнеет. Нужно время, чтобы подобрать местечко посуше. Взгляни на облака.

— Они быстро опускаются. Но я вижу деревню неподалеку, там мы сможем спокойно переночевать под крышами.

— Так и сделаем.

— А еще я вижу какой-то монастырь на высоком берегу Линдиса. Как ты думаешь, если мы подожжем его, пошлет ли христианский Бог дождь, чтобы погасить пламя?

— Пожалуй, должен; монахи-то наверняка побьются об заклад, что так и будет.

— Тебе понадобится лишь пара сотен людей, чтобы проверить это и привезти их заклад.

Рольф забрал половину людей с четырех кораблей — мы распределили наши силы так, чтобы воины могли работать и сражаться вместе, несмотря на то, что половина отряда покинула суда, — и они отправились в путь с оружием и факелами. Основные силы двинулись в деревню, где набились в каждый дом, сарай, конюшню и овин, а, расквартировавшись, принялись гоняться за лебедями, гусями и прочей живностью. Через некоторое время весело затрещали костры, небо потемнело, и в полном безветрии полил теплый дождь. Уже догорал закат, когда сквозь тьму пробилось зарево пожара в монастыре. Он разгорался все сильнее, и я решил проверить крепость здешнего пива. Но я не сделал этого, несмотря на полный разброд в мыслях и мучительную тяжесть на сердце.