Викинг. Бог возмездия - [11]

Мышцы Сигурда отчаянно напряглись, кровь в жилах побежала быстрее; жажда славы, наполнявшая сердце, требовала удовлетворения. Ясеневое древко копья, которое он сжимал в правой руке, нашептывало, умоляло позволить ему принять участие в схватке, где оно разило бы врага, чтобы исполнить свое предназначение. Однако Сигурд был вынужден отказать ему, как отказали ему самому, и боль от несправедливости продолжала тлеть где-то у него внутри.

– Началось, – сказал Свейн и хлопнул его по спине.

Воздух в проливе наполнили стрелы, когда флот ярла Рандвера оказался в пределах досягаемости лучников Харальда. Впрочем, они не причинили существенного вреда ни одной из сторон, потому что противники выставили щиты из дерева липы, которые уже в следующее мгновение ощетинились оперенными древками.

Люди ярла Харальда еще не закончили связывать драккары, когда корабль ярла Рандвера оказался на расстоянии, достаточном для того, чтобы самые сильные воины с обеих сторон смогли использовать копья, которые часто оказывались весьма эффективными, поскольку хорошее копье, брошенное могучей рукой, разбивало щит, и воин оставался беззащитным, – по крайней мере, пока ему не удавалось заменить его новым.

Другие драккары Рандвера начали расступаться, давая своему ярлу возможность для маневра, чтобы встать носом корабля, где собрались его лучшие воины, к носу «Рейнена», на котором стоял Харальд в сверкающем на солнце шлеме, с копьем в одной руке и огромным топором в другой. Столкнуться носами, даже когда море спокойно, совсем не просто, однако гребцы Рандвера знали свое дело, и рука Сигурда невольно сильнее сжалась на древке копья, когда грохот от маневра двух драккаров долетел до утеса и громоподобный рев, вырвавшийся из глоток обеих команд, наполнил мирный и тихий день.

Рулевой на корабле Рандвера так хотел прославиться, что опустил щит и отвел руку назад, собираясь бросить топор. Слагфид швырнул свое копье с силой и яростью Тора; оно пробило рулевому горло – так, что во все стороны полетели брызги крови – и вонзилось в щит стоявшего у него за спиной воина.

– Слагфид! – взревел Свейн, когда зрители на утесе приветственно закричали, а люди ярла Харальда принялись стучать копьями, мечами и топорами по щитам, приветствуя героя.

Тело рулевого оттащили в сторону, и воину, занявшему его место, хватило здравого смысла высоко поднять свой щит, однако Слагфид за свою жизнь убил больше людей, чем находилось на корабле Рандвера, и этот был всего лишь еще одним. Схватив топор обеими руками, он выпрямился, точно медведь, идущий в атаку, взмахнул им над головой по большой дуге, и его нижний рог разрубил щит врага пополам, а верхний прошел через ключицу, грудь и туловище, точно через дубовое полено.

Все снова радостно завопили, когда Слагфид вонзил топор в щит следующего воина, потянул его на себя, и тот, перелетев через перила и размахивая руками, рухнул в воду, где его раздавили стоявшие рядом корабли. Однако Сигурд хранил молчание; он знал, что произойдет дальше, если Рандвер действительно умелый командир. И уже в следующее мгновение увидел, что мятежный ярл двинулся вперед в окружении вассалов с выставленными перед ним щитами, рассчитывая своим видом поднять боевой дух людей и вдохновить их на подвиги.

Те воины, что находились на носу, делали выпады копьями и топорами; некоторые лучники взобрались на крутые перила, чтобы выпустить стрелы со смертельно опасного расстояния; Слагфид без устали разил неприятеля. И тем не менее драккары Рандвера вели себя, точно гончие, старающиеся вонзить зубы в свою добычу, и одна из них подошла к «Олененку», быстро втянув внутрь весла, прежде чем корабли столкнулись корпусами. Люди Рандвера тут же принялись выпускать стрелы и бросать копья, в то время как остальные вонзали крюки в деревянные борта. Они обвязались веревками и тянули изо всех сил, рассчитывая, что их число позволит им пройти мимо палубы «Олененка». Но у команды имелись на этот счет свои идеи, и они построили «стену щитов» по всей длине карви, а второй ряд выставил щиты над их головами и в щели.

Асгот тоже находился на борту – годи владел копьем не хуже, чем умел обращаться с рунами. Капитан корабля, которого звали Солмунд – наверное, ровесник старика с седой бородой, стоявшего на уступе, – оставался сильным воином и заслужил доверие Харальда. Существовала вероятность, что Солмунду в какой-то момент потребуется помощь «Рейнена», но он не станет о ней просить, пока сможет без нее обходиться, и Харальд это знал. Если ярл сумеет прикончить Рандвера до того, возможно, ему удастся выиграть сражение, прежде чем конунг Горм выхватит свой меч.

В сосновом лесу у них за спиной прокаркал ворон, и Сигурд почувствовал на себе взгляд Свейна, знавшего, что он придает огромное значение подобным вещам. Но Сигурд не сводил глаз со сражения, разворачивавшегося внизу, и Свейн не стал ничего говорить. Однако ворон продолжал возмущаться, его пронзительный голос становился все громче, и Сигурд невольно прикоснулся к рунам, вырезанным на древке копья. Впрочем, заклинание, направленное на то, чтобы копье летело прямо и поражало цель, не могло прогнать дурное предзнаменование, услышанное Сигурдом в крике птицы, и оно вонзалось в него, точно острый рыболовный крючок, запутавшийся в мотке веревки. Если только он не убьет этого ворона, что, по словам Асгота, все равно что плюнуть в глаз Одину.