Вихри волшебства - [29]

На самом деле, как и заметил Крестоманси, на Кэрол работали всего шесть персонажей. В ее труппе был Фрэнсис — высокий, белокурый и красивый, с приятным баритоном, — он играл Героев. В конце он всегда женился на тихой, но одухотворенной Люси, тоже белокурой и очень хорошенькой. Еще был Мелвилл — черноволосый и стройный, с бледным злым лицом, — он играл Злодеев. Мерзавцы получались у него так хорошо, что иногда Кэрол заставляла его играть несколько ролей в одном сне. Но он всегда оставался джентльменом — вот почему учтивый мистер Разумберг напомнил Кэрол Мелвилла.

Оставались трое — Бимбо, который был уже староват и играл Мудрых Старцев, Жалких Нищих и Одряхлевших Тиранов; Марта — она была на ролях дамы в возрасте и представляла Тетушек, Матерей и Злых Королев — и просто Злых, и с Золотым Сердцем; и Пол — невысокий и похожий на мальчика. Пол специализировался на ролях Верного Пажа, хотя иногда он бывал и Приспешником Злодея, и в обоих амплуа его часто убивали в финале. Поскольку больших ролей ни Полу, ни Марте не полагалось, им было поручено присматривать за тем, чтобы тысячеликая труппа между снами чистенько все прибирала.

Но на этот раз никто не стал этого делать.

— Пол! — закричала Кэрол. — Марта! Где моя тысячеликая труппа?

Ничего не произошло. Ее голос раскатился эхом и затих в пустоте.

— Прекрасно! — снова закричала Кэрол. — Я вас сейчас разыщу, и тогда не обрадуетесь!

И она направилась к хлопающим на ветру тентам, осторожно переступая через мусор. С их стороны полнейшее безобразие, думала она, бросить ее тут одну, ведь она так старалась получше их сочинить и придумать им сотни обличий, и ведь это благодаря ей они стали некоторым образом не менее знамениты, чем она сама. Едва Кэрол это подумала, как наступила босой ногой в растаявшее мороженое. Вздрогнув, она отпрыгнула — и тут обнаружила, что на ней почему-то купальный костюм, как на тех детях в бассейне Крестоманси.

— Ну вот еще! — сердито воскликнула она.

Тут она вспомнила, что, когда пыталась увидеть свой Сотый сон, события в нем развивались точно так же и на этом месте пришлось его оборвать. Ведь такой сон может увидеть и простой человек. Из такого сна даже приличной шляпной ленты не сделаешь. На сей раз она невероятным и тщательно направленным усилием сделала себе голубые башмачки на пуговках и голубое платье со всеми нижними юбочками. Так было гораздо жарче, зато сразу становилось ясно, что она занимается делом. И она решительно двинулась дальше и дошла до самых хлопающих тентов.

Тут снова чуть не начался обычный сон. Кэрол бродила среди полощущихся тряпок и поваленных прилавков, под огромным каркасом чертова колеса и покореженными качелями, мимо одной пустой карусели к другой — и нигде не было ни души.

Вперед ее гнали исключительно злость и досада, и наконец она увидела какого-то человека и едва не прошла мимо, решив, что это просто очередная кукла из павильона восковых фигур. Он сидел на ящике у раскрашенной шарманки, снятой с какой-то карусели, и тупо глядел в пространство. Кэрол подумала, что актеры из ее тысячеликой труппы, наверное, при необходимости подрабатывают, притворяясь такими куклами. Точно она этого не знала. Но этот был белокурый, а значит, играл Хороших и работал с Фрэнсисом.

— Эй, вы! — топнула она ножкой, — Где Фрэнсис?

Он ответил ей скучным, каким-то неопределенным взглядом.

— Мандрагора, — сказал он. — Абракадабра. Что говорить, когда нечего говорить.

— Да-да, только вы же сейчас не массовку озвучиваете, — попыталась вразумить его Кэрол. — Я хочу выяснить, где мои Главные Герои.

Человек рассеянно махнул куда-то за чертово колесо.

— У себя, — сообщил он. — Собрание комитета.

Пришлось Кэрол отправиться туда. Не успела она пройти и двух шагов, как этот человек окликнул ее:

— Эй, ты! А спасибо сказать?

«Грубиян!» — подумала Кэрол. Она обернулась и строго посмотрела на него. Оказалось, что он прихлебывал из вонючей зеленой бутылки.

— Вы пьяны! — возмутилась Кэрол. — Где вы это взяли? В моих снах нет места алкоголю!

— Норман меня зовут, — представился человек. — Вот, горе топлю.

Кэрол поняла, что толку от него не добьешься. Пришлось ей сказать «Спасибо» — просто чтобы он больше не орал ей вслед — и пойти, куда было указано. Идти пришлось через целое поле цыганских повозок. Поскольку вид у них у всех был какой-то конфетный и размытый, Кэрол спокойно прошла мимо, решив, что они тоже из ее тысячеликой труппы. Она знала, что та повозка, которая ей нужна, будет самая что ни на есть настоящая с виду и очень даже четкая. Так оно и оказалось. Правда, повозка скорее напоминала просмоленный черный сарайчик на колесах, зато из его ржавой трубы поднимался всамделишный дымок.

Кэрол принюхалась. Вот странно. Пахнет карамелью! Тут Кэрол сочла за лучшее застать своих работников врасплох. Она решительно протопала по черной деревянной лестнице к двери и распахнула ее.

На нее хлынул дым и запах спиртного и карамели. Все ее работники толпились внутри, но, вместо того чтобы вежливо обернуться и выслушать ее распоряжения, как случалось обычно, никто из них поначалу не обратил на нее никакого внимания. Фрэнсис сидел за столом и резался в карты с Мартой, Полом и Бимбо при свете свечек, воткнутых в зеленые бутылки. Возле каждого из них стоял стакан с вонючим вином, однако, к ужасу Кэрол, сильнее всего воняло из бутылки, к которой присосалась Люси. Прелестная нежная Люси сидела на скамейке у стены, хихикая и прижимая к груди зеленую бутылку. В тусклом свете Кэрол показалось, что лицо у Люси стало как у гнома, а волосы, как выразилась бы мамочка, «в некотором беспорядке». Мелвилл что-то жарил на плите у двери. Кэрол было стыдно даже смотреть на него. Мелвилл напялил белый засаленный передник и улыбался сонной улыбкой, помешивая стряпню. Трудно было даже представить себе нечто менее злодейское.