Вихри на перекрёстках - [38]

Диверсанты внимательно слушали командира. Пылила даже забежал вперед, чтобы шагать рядом с Володей.

Партизаны вышли на торфяную тропинку и растянулись цепочкой. Возле стожка ребята остановились, а Володя и Валя пошли дальше.

Татьяна Николаевна обрадовалась дочери, но растерялась, увидев Володю. Утром, когда уходил, парень выглядел совсем иначе. А сейчас — в военной гимнастерке, с автоматом. Только покрасневшие веки выдавали его усталость.

… — Приляг на диван, отдохни, — заметив это, посоветовала хозяйка. И Бойкач охотно согласился.

Спал он недолго и проснулся сам. Хотя Валя разговаривала с матерью шепотом, но обрывки некоторых фраз он слышал. Услыхал и то, как мать вспомнила сына какого-то Гута, — мол, часто заходит и спрашивает о Вале. Девушка ответила, что она ненавидит этого паршивца и советует гнать его из хаты.

Володя встал, взял автомат и вышел на кухню. Была половина одиннадцатого.

— Ну, нам пора. Пока доберемся до хлопцев, оттуда на место… Пошли, Валечка.

— Пошли.

— Детки мои, пускай вам бог поможет, — вздохнула мать и провела их в огород.

Болото казалось необычайно таинственным, словно и оно насторожилось, замерло в тревожном ожидании. Но партизаны возле стожка чувствовали себя привычно. А состояние Данилова Володя представлял себе без труда: переводчик готовится к первой своей диверсии. Это всегда связано с огромным душевным напряжением.

— В чем заключается наша задача сегодня? — спросил Пылила, когда подошел командир.

— Она может быть и большой, и незначительной. Если немцы бросятся в погоню за переводчиком и пленными, дело усложнится. Придется вступить в бой и отсечь преследователей. А если нет, все просто: встретим беглецов и сразу уйдем. Давайте потихоньку двигаться к условленному месту.

Командир повел группу напрямик, но не для того, чтобы быстрее добраться, а ради предосторожности. Мало ли что может быть! Если фашисты устроили засаду, так наверняка поблизости от того места, куда должны прийти партизаны.

Шли тихо, сапоги глубоко погружались в мягкий мох. В Слободе уже светилось мало окон. В Карабанчиковой избе было темно.

— Остановимся пока здесь. Когда услышите взрывы, все бегом за мной.

Скоро двенадцать. Все замерли в ожидании взрыва, и каждый по-своему представлял его себе. Но вместо взрыва за двадцать минут до полуночи от Карабанчиковой избы донеслась короткая автоматная очередь. У Володи мелькнула мысль, что все планировалось не так. Почему автоматная стрельба? И вдруг — два глухих взрыва, вверх взвились яркие языки пламени. Бойкач бросился вперед, группа за ним.

Минуты две после взрывов в деревне царила тишина, потом послышались окрики по-немецки. Затрещали винтовочные и пистолетные выстрелы, взвились ракеты. Вдруг Володя увидел, что прямо на них бежит человек. Упал, вскочил и подбежал совсем близко, и тут Бойкач узнал Данилова.

— Продал, гад, — едва переводя дух, сказал переводчик. — Пошли отсюда скорей…

— Собак в дивизии нет? — спросил Володя.

— Нет.

— Тогда по тропинке, так быстрее.

Остановились партизаны только на краю соснового леса близ деревни Дубравка. И отсюда было видно зарево над Слободой. Володя начал расспрашивать Данилова, что же случилось.

— Я сделал все, как договорились. Условился с пленным, который имел влияние на остальных. Они взяли с собой топор, чтобы оглушить часового в предбаннике и прийти ко мне. Но в половине двенадцатого прибегает капитан Генрих, он немец, но друг не только мне, а всем русским, и говорит: «Данилов, немедленно беги, тебя повесят. Новый пленный предал вас». Генрих живет как раз около бани. Пленный… как же его фамилия… Я спрашивал… Копытка… Копыткин…

— Может, Копыцкий? — подсказал Зубенок.

— Вот, вот, Копыцкий! Он постучался к капитану в окно. Генрих вышел, пленный его за руку и поволок к бане. Часовой еще не поднял тревогу, но стоял во дворе, направив винтовку на дверь бани. Капитан вернулся, взял нескольких солдат и опять к бане. Обыскали всех пленных и у одного нашли за поясом топор. А Копыцкий в это время кричал, что их подговорил Данилов и что они хотели убить генерала. Генрих оставил солдат и скорее ко мне. А я уже успел помещение бензином облить. Что, думаю, делать? И тут же решил. Возле двери топтался мой напарник. Я к нему, дал очередь в упор и бросил две гранаты через окно в комнату генерала. Поджег угол избы и побежал.

Хлопцы внимательно слушали переводчика. В его рассказе Володя не уловил и нотки фальши.

— Как ты говорила, Валя, настоящая фамилия Саблина? — спросил он.

— В том-то и дело, что предал Копыцкий, бывший Саблин, — сказал Зубенок.

— Вы что, знаете его? — удивился Данилов. — Он же недавно в Жлобине из эшелона сбежал.

— И вы поверили негодяю! Нужно было пленным сначала его прикончить, потом часового, — вмешался Пылила.

— Откуда мне было знать, что так получится.

— Как вы думаете, что сделают с пленными?

— Расстреляют…

— А Копыцкий?

— Этот в гору пойдет. Станет чем-то вроде старшины: будет гонять людей на работу, участвовать в облавах. А может и разведка использовать. Скорее всего, она его и подберет.

— Есть ли возможность с ним рассчитаться? — задал давно назревший вопрос Бойкач.