Вихрь - [6]

Тем не менее завтрак оказался лучше, чем он ожидал; его хмурое критическое настроение несколько рассеялось. Ему даже стало казаться, что в Ирэн произошла перемена к лучшему; несомненно, она помолодела на несколько лет, выглядит почти как девушка, и вид у нее очень элегантный.

«Хоть и не красавица, но все же недурна собой», – милостиво решил он. «Превосходный цвет лица и красивые зубы. Впрочем, это соединение серых глаз и черных волос никогда мне не нравилось».

Он остановился, заметив, что профессор что-то говорит, обращаясь к нему.

– Вам, кажется, принадлежит несколько домов на Хемницской улице, граф Феттерних?

Франц утвердительно кивнул головой:

– Да. Дрянное место, но все же дает кой-какой доход.

– Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Я должен вам сказать, и думаю, что не ошибаюсь, что в каждой комнате каждого дома на этой улице живут по меньшей мере две семьи. Я уверен, граф, что это происходит без вашего ведома. Но теперь, когда я об этом довел до вашего сведения, я не сомневаюсь, что вы дадите распоряжение вашему управляющему, чтобы он предоставил каждой семье приличное помещение. Франц усмехнулся:

– Я боюсь, что вы довольно плохо осведомлены в таких делах. Я готов поручиться, что квартиры эти ничем не отличаются от всех других в этом бедном квартале и отлично удовлетворяют их нанимателей. Иначе, к чему им было там селиться?

Тонкое лицо старого медика слегка покраснело.

– Мне крайне неприятно, – промолвил он, – вас разочаровывать, но, говоря об этих квартирах, я говорил только о том, что видел своими глазами.

– Не могу ли я что-нибудь для них сделать, дядя Габриэль? – быстро проговорила Ирэн.

Он поднял свою тонкую морщинистую руку.

– В этом нет надобности, дорогая. Вашему брату стоит только распорядиться, чтобы его управляющий предоставил каждой семье отдельное помещение за половину той платы, которую с них взимают теперь, и тогда жильцам не понадобится сдавать от себя углы. Эта мысль принадлежит не мне, я ее слышал от одного тряпичника, предлагавшего поместиться у себя другому бедняку.

Он встал.

– Быть может, я вас не скоро увижу опять, граф Феттерних, – учтиво произнес он, протягивая руку.

Франц ворчливо что-то пробормотал.

– До свиданья. Не поговорить ли мне с вашим управляющим? Я его довольно часто встречаю, и он мне кажется недурным человеком. Или вы сами поговорите с ним?

– Я думаю, что сам справлюсь с этим делом, благодарю вас, – проговорил Франц с недовольным видом.

Как только дверь затворилась за дядей Габриэлем, он вскочил и сердито воскликнул:

– Что за несносный старый холостяк! Чего он суется не в свои дела! Мне и без того туго приходится, а тут еще этот старый дурак косится на мои доходы. Сам, наверное, обзавелся круглым капитальцем.

Ирэн пожала плечами.

– Дядя Габриэль отдает девять десятых своего дохода бедным, – сказала она. – Это всем известно.

– Прекрасно, я ему не препятствую, – проворчал он. – Мне это безразлично.

Он подошел к окну и стал смотреть на покрытый снегом парк. Маленький Карл вышел во двор со своими санками. Ирэн тоже подошла к окну.

– Тепло ли он одет? – заботливо произнесла она.

Франц засмеялся:

– В меховой шубке, меховых сапожках и рукавичках! Если этого еще мало, то он должен быть совсем кисляй. Но он крепыш, я давно не видел такого крепкого мальчика. Кстати, Ирэн, в каком положении ты осталась?

– В каком положении?

Она посмотрела на него с недоумением.

– Сколько тебе оставил муж?

– О, все завещано ребенку, ты знаешь.

– Неужели он тебе ничего не оставил, ни копейки?

– О, нет, он был очень щедр ко мне. Мне завещана пожизненная рента в две тысячи.

– Щедр! – Франц презрительно хмыкнул. – А сколько получил мальчишка?

– Все, – сказала Ирэн. – Я теперь начинаю сознавать, какая трудная задача воспитать богатого наследника.

– А твой щедрый супруг распорядился, чтобы твой доход уменьшился в случае твоего вторичного выхода замуж?

– Я теряю половину ренты. Но не думаю, чтобы я захотела во второй раз выходить замуж. С меня… – Она остановилась, потом с горечью прибавила: – С меня довольно одного раза.

Франц отошел от окна разочарованный. Вышло совсем не так, как он ожидал. Начать с того, что он пока ничего не выудил, а наоборот – еще старый дурак пытался выудить что-то у него. Затем он узнал, что Ирэн получила только две тысячи в год, и убедился, по тону ее последних слов, что, вместо благодарности к нему за то, что он устроил ее замужество, оно возбуждает в ней только глупые болезненные воспоминания.

Он подошел к столу и налил себе стакан вина.

– Однако, я думаю, – сказал он, – что немалая толика денег должна пройти через твои руки из расходов на мальчугана?

Ирэн задумчиво подошла к одному из высоких венецианских стульев и села.

– Конечно, я управляю всем, что принадлежит Карлу.

– Тогда тебе не приходится думать о тех жалких двух тысячах, – сказал Франц со смехом.

Ирэн посмотрела на него.

– Я не понимаю тебя. Ведь я только опекунша Карла.

– Ты не станешь же меня уверять, что на мальчугана может уйти весь доход?

– О, Франц, милый, ты хочешь занять у меня денег? Сколько тебе надо?

Он слегка покраснел, но чувство стыда не помешало ему слегка округлить сумму, которую он собирался попросить.