Видимость правды - [6]

— Позвоните Чоуту и Тримэйну в здание Первого национального банка, — сказал он, — и скажите г-ну Чоуту, что доктор Стэндиш желает его видеть в ближайшее время в кабинете морга. Затем позвоните миссис Тримэйн — вы найдете ее телефон в книге — и Дональду Тримэйну.

Мэри поджала губы, и тон ее был отстраненным, деловым и неодобрительным.

— А если я не застану кого-нибудь?

— Постарайтесь застать.

Он затем быстро вышел из приемной, чтобы навестить захворавшего пациента, и приехал в морг в 4.30. Здесь, на втором этаже, находился официальный офис медицинского эксперта, состоящий из двух комнат. Офис ничем не отличался от тысяч других небольших контор; в более просторном кабинете размещались секретарь и служащий, а также длинные ряды металлических шкафов с картотекой.

— Миссис Тримэйн и г-н Чоут ждут вас, — сказала секретарь. — Звонила Мэри и сказала, что она не может найти Дональда Тримэйна.

Поль Стэндиш видел Эвелин Тримэйн издали на суде, когда разбиралось дело Флеминга. Он запомнил ее как женщину привлекательную; но сейчас, когда он вошел в кабинет и увидел ее — она сидела на одном из кожаных стульев — ему пришли на ум слова «поразительно красивая». Эвелин Тримэйн оказалась женщиной статной, с высокой грудью, черными, как смоль, волосами, белой кожей и глазами, которые казались черными под тщательно подведенными бровями. Волосы были стянуты сзади узлом, что придавало ей классический облик и очень шло к классическим чертам ее лица — красивого, но холодного. И хотя сейчас оно было совершенно спокойным, Стэндиш допускал, что при определенных обстоятельствах это лицо могло быть и мягким и оживленным.

По крайней мере такое впечатление сложилось у него при первом внимательном взгляде на Эвелин Тримэйн. Он перевел взгляд на Уоррена Чоута и увидел перед собой преуспевающего мужчину лет сорока пяти, энергичного, крепко скроенного, широкоплечего.

Стэндиш поблагодарил их за то, что они пришли. Он сел за стол, и сказал, что, видимо, им хотелось бы узнать причину, по которой их сюда вызвали, и Чоут подтвердил, что это так. Стэндиш спросил, знают ли они о смерти Джорджа Флеминга.

Г-н Чоут читал об этом. Г-н Чоут знал также, что это именно тот человек, который сбил машиной его компаньона и мужа госпожи Тримэйн несколько месяцев тому назад.

— Нашли того, кто убил Флеминга? — спросил он. Стэндиш сказал, что не нашли, и заговорил в тоне конфиденциальном, немного таинственно и что-то недоговаривая.

— Мы, — он использовал это «мы», так как оно звучало лучше, чем «я», — мы пытаемся выяснить некоторые моменты, — сказал он. — Пока неофициально, просто, чтобы восполнить некоторые недостающие детали. Как я понимаю, в настоящее время вы являетесь единственным владельцем фирмы «Чоут энд Тримэйн»?

Чоут подтвердил, что это так, поскольку страховка по полису уже выплачена в равных долях миссис Тримэйн и брату Тримэйна.

— Но половина, причитающаяся Дональду Тримэйну, не была выплачена ему наличными, не так ли? — сказал Стэндиш. — Как я понимаю, это будет сделано позже, когда ему исполнится тридцать пять лет; то же самое и с его долей наследства. Почему было поставлено такое условие? Разве брат ему не доверял?

— Дело не столько в брате, сколько в отце. — Чоут посмотрел на Эвелин Тримэйн. — Похоже, что еще в колледже Дональд попал в переделку, и старик крепко на него рассердился; держал его под башмаком — до самой своей смерти. Он оставил Дональду половину состояния, но им владел по праву доверительного собственника Уолтер. Вот почему, я думаю, и Уолтер составил страховку на таких же условиях.

— И Дональду все это не нравилось?

— Очень может быть.

Стэндиш опять понимающе кивнул.

— Что он из себя представляет?

— Дональд? — Чоут пожал плечами. — Довольно приятный малый. Спокойный. Слишком спокойный, может быть. Младший компаньон в аудиторской фирме.

— У него есть какие-то собственные средства?

— Он скопил несколько тысяч и вложил их в акции.

Стэндиш учел этот момент, мысленно прикидывая стоимость костюма Чоута, который переливался, как кожа акулы.

— Он был когда-нибудь женат?

— Насколько я знаю — нет. — Чоут усмехнулся. — Он, знаете, немного застенчив.

Стэндиш повернулся к женщине. Он спросил, получила ли она деньги, причитающиеся ей после смерти мужа.

— Что касается страховки, — да. Остальная часть наследства все еще не получена.

Здесь Стэндиш резко отклонился от темы и заговорил о несчастном случае, в результате которого был убит ее муж.

— Иногда, — сказал он, — спустя некоторое время после подобного случая очевидец вспоминает какую-то деталь, которая ускользнула от него раньше. Мне хотелось бы знать, не вспомнилось ли вам что-то подобное, что вы захотели бы мне рассказать.

Наблюдая за ее реакцией, он заметил, как она покачала головой и опустила глаза. Секунду спустя она тяжело вздохнула.

— Нет, — сказала она, — откровенно говоря, я изо всех сил старалась забыть все это.

Стэндиш сказал, что он ее понимает. Он заметил, что ее собственное спасение можно объяснить только чудом.

— Насколько я помню, — добавил он, — вы тогда упали, но машина вас даже не задела.

— Я до сих пор не могу понять почему, — сказала она, все еще не глядя на Стэндиша. — Но до конца жизни я не забуду свет фар этой машины и рев мотора, и потом этот ужасный толчок и визг тормозов… в этот момент я упала на колени. Я думала, мне конец — но тут подняла голову и увидела…