Входит свободный человек - [15]
Райли. Она хорошая женщина, даже прекрасная женщина, но, с другой стороны, ужасная обуза.
Свет гаснет.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
До занавеса играет гимн "Правь, Британия". Освещен дом Райли. Гостиная. Действие происходит поздним утром на следующий день. Персефона начинает накрывать на стол. Линда, в джинсах и свитере, оживленно вбегает в комнату.
В руках кусок пирога.
Линда. Этот гимн меня разбудил. (Поет на мотив "Правь, Британия".) Уже две-енадцать часов, пора вста-авать, пом-пом, две-е-е-надцать часов!
Персефона. Я тоже прошлой ночью из-за него уснуть не могла.
Линда. Бедные люди - не завидую тем, кто купит эти часы, если, конечно, дело дойдет до массового производства. (Включает радио, где передают популярную песню.)
Персефона. Ты вчера поздно пришла?
Линда. Да-а-а! Я поздно вернусь, я проснусь на заре!
Линда, танцуя, подбегает к Персефоне и целует ее в щеку. Персефона
никак не реагирует.
Персефона. Ну как, хорошо повеселилась?
Линда. Просто великолепно, можно сказать, грандиозно. А сегодня будет еще лучше, и завтра, и каждый день!
Персефона. Сделай потише, пожалуйста. Голова болит.
Линда (крутит ручку радио). Чай есть?
Персефона. Кажется, есть. Ты завтракать не будешь?
Линда. Мне такие сны снились - просто сказка. Как будто мы в Ниццу ехали на мотоцикле.
Персефона. Обедать будем через час.
Линда. Ну вот, а ты про обед. Тебе не кажется, что у тебя жизнь слишком однообразная?
Персефона. А ты мне можешь другую жизнь предложить?
Линда. Все у тебя заранее расписано, по полочкам разложено. Персефона (терпеливо). Ладно. Разложи-ка лучше приборы. (Выходит.)
Линда раскладывает ложки. Персефона возвращается с тарелками в руках.
Персефона. Удивляюсь, как ты ему можешь нравиться в этих штанах. Особенно в воскресенье.
Линда. А при чем тут воскресенье?
Персефона. Ну, как-то некрасиво. По воскресеньям все в церковь ходят и вообще...
Линда. В церковь, говоришь? То-то я всегда удивлялась, куда это люди ходят по воскресеньям. У нас дома не с кого брать пример.
Персефона. А кто обед будет готовить? Ты же первая запоешь, если я не приготовлю горячего.
Линда. Да, люблю твои пирожки, что поделаешь.
Персефона. Не знаю, как сейчас, а моим ухажерам стыдно было бы гулять со мной в таком виде.
Линда. У тебя и ухажеры даже были? Вот это да! До того, как ты вышла замуж?
Персефона. А что такого? Можно подумать, что ты первая их открыла.
Линда. М-м, ты, наверное, была очень и даже очень...
Персефона. Была, была.
Линда. Как я? Или еще лучше?
Персефона. Нет, не совсем.
Линда. Интересно.
Персефона. У тебя все на месте, можешь не волноваться.
Линда. Меня только пальцы вот беспокоят. По ним сразу видно, что я не пианистка.
Персефона. Ты могла бы учительницей быть, если б захотела.
Линда. Тебе никогда не приходило в голову... (Останавливается и, осматривая свои пальчики, решает переменить разговор.) Хм, я придумала отличную идею для телевикторины. Несколько человек показывают свои руки, а зрители должны отгадать их профессию. А можно пригласить каких-нибудь таинственных людей - они просовывают руки в отверстия в экране... и все смотрят. (Смотрит на свои руки.) Руки убийцы, душителя...
Персефона. Да, были у меня и женихи, все было.
Линда. Женихи-и-и!
Персефона. Ты лучше не спеши с этим. Замуж всегда успеешь. Я двоим отказала до твоего отца.
Линда. Честно? И никогда не жалела?
Персефона. Линда, постыдилась бы так говорить!
Линда. Ну а все-таки?
Персефона. Нет. Никогда я не жалела. Я знала, что он... не такой надежный, как другие. Но надежность - это еще не все. Хорошо, конечно, иметь надежного мужа с надежной работой, но это не главное, поверь мне.
Линда. А деньги как же? Жить-то на что-то надо.
Персефона. Понимаешь, я встречала мужчин, похожих на твоего отца, но чего-то в них не хватало. Одни больше зарабатывают, другие меньше, третьи вообще ничего не имеют, но не в этом суть. В общем, мне трудно тебе объяснить, но дело в том, что он не такой, как все. А все остальное не имеет значения.
Линда. Хм, здорово ты рассуждаешь. Чего я тогда делаю в этом вонючем магазине? Лучше я буду сидеть дома, зато не такая, как все. Помру с голоду, но не такая, как все. Колоссально.
Персефона. Ты зря обижаешься, я же с тобой откровенно говорю.
Пауза.
Линда. Слушай, мам, а твои ухажеры... ну, кто-нибудь уговаривал тебя уйти из дому?
Персефона. Уйти? Куда?
Линда. Просто уйти.
Персефона. Ты имеешь в виду сбежать, что ли?
Линда. Ну, можно и так сказать.
Персефона. Конечно нет.
Линда. А если б тебя попросили? Убежала бы?
Персефона. Я же сказала тебе.
Линда. Но ведь это романтично?
Персефона. Что романтично?
Линда. Ну, уйти с каким-нибудь парнем. Вдруг ваять и убежать. Правда, романтично?
Персефона. По-моему, это просто глупо. (Пауза) Он тебе предложил бежать? Что ты ему сказала?
Линда (вздрагивает). Кому? (Выдает себя волнением.) Я сказала, что не могу.
Персефона. Вот и правильно, умница.
Линда. Может, и правильно...
Персефона. Если стоящий парень, подождет, не волнуйся.
Линда. А если не подождет?
Персефона. Значит, не стоящий.
Линда. Как у тебя все просто. А если он стоящий и все равно не будет ждать, тогда что? Такого, по-твоему, не может быть? И главное, не пойму, чего я-то жду?
Известная трагикомедия Тома Стоппарда – парафраз шекспировского «Гамлета», вернее, «Гамлет», вывернутый наизнанку. Мы видим хрестоматийный сюжет глазами двух второстепенных персонажей – приятелей Гамлета по университету Розенкранца и Гильденстерна. Их позвали, чтобы они по-дружески выведали у Гамлета причину его меланхолии. Они выполняют это поручение, потом соглашаются следить за Гамлетом и незаметно для себя становятся шпионами, потом – тюремщиками Гамлета, а потом погибают в результате сложной интриги, в которой они – лишь случайные жертвы.
Творчество англичанина Тома Стоппарда – создателя знаменитых пьес «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Настоящий инспектор Хаунд», «Травести», «Аркадия», а также сценариев фильмов «Ватель», «Влюбленный Шекспир», «Бразилия», «Империя Солнца» и многих-многих других – едва ли нуждается в дополнительном представлении. Искусный мастер парадоксов, великолепный интерпретатор классики, интеллектуальный виртуоз, способный и склонный пародировать и травестировать реальность, Стоппард приобрел мировую известность и признан одним из значительных и интереснейших авторов современности.В настоящем издании вниманию читателей впервые предлагаются на русском языке пьесы «Индийская тушь» и «Изобретение любви», написанные с присущим стилю Стоппарда блеском, изящностью и высокой интеллектуальной заряженностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден «За заслуги» и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» идет на тысячах театральных сцен по всему миру.Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков.
...Но Телма не слушает. Она прекращает поиски, встает, подходит к своим туфлям — и на что-то наступает. Это пуля от пистолета 22-го калибра. Телма с удовлетворением поднимает ее и кидает в жестяное ведерко для мусора. Раздается звяканье...
Произведения Стоппарда, холодноватые, интеллектуальные, безупречно логичные, чаще всего строятся на одной абсурдной посылке. В пьесе «Альбертов мост» в основу сюжета положена нелепая ошибка, допущенная при расчете наиболее эффективного метода окраски моста. Небрежность дотошного инженера откровенно неправдоподобна, но это – чистая условность, повод к игре ума и слов, в которой Стоппард виртуоз.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».