Вход не с той стороны - [15]

- Головой думай. Всего шесть патронов осталось. Где ты их здесь возьмешь? В оружейный магазин сходишь или порох изобретёшь? Ладно, пошли... и не пали почем зря, - Герду так просто с толка было не сбить, но почему-то мне показалось, что особой язвительности в ее словах не было.

Больше опасной живности в окрестностях не оказалось, небольшие юркие ящерицы и птички не в счет. Зато мы нашли более пологий и удобный спуск вниз. Плоды на деревьях оказались неимоверно вкусными. Под толстой кожистой кожурой находились четыре дольки чем-то похожие на мандариновые плоды. А на вкус... м-м-м... если взять да смешать апельсин с малиной, добавить шоколада - и то не получишь таких вкусовых ощущений. Съели по одной штучке и решили подождать. Подвох мог быть любой, от диареи до пищевого отравления. Дальше Герда закидала камнями все прибрежные кусты и камыши, причём меня заставила помогать, но из зарослей никто не выполз и не вышел. После чего Гертруда вогнала меня в совершеннейший ступор. Ну не совсем так, но немного удивила. Подошла к берегу, стянула с себя всю одежду, даже микроскопические трусики и залезла в воду. С полным игнорированием меня как мужчины. И в этом не было никакой порочности, просто действия человека, привыкшего так делать. Так сказать, обыденно. Я же в свою очередь не преминул рассмотреть все в подробностях. Тело Гертруды не являлось шедевром женской красоты, оно было шедевром спортивной красоты. Даже грудь обнаружилась, хоть я, всматриваясь через майку, подозревал полное ее отсутствие. Просто небольшая, но очень гармонично развитая, привлекательной, очень красивой формы. Ноги казались немного массивными из-за хорошо развитых бедренных мышц, на животе рельефно выступали мышцы пресса. Сильно развитые косые мышцы, аккуратные и вместе с тем не маленькие поджарые ягодицы, в общем, все было очень и очень привлекательно. Чувствовалось, что Гертруда - постоянный клиент спортзала и очень следит за своей формой. Я не являюсь поклонником женщин, увлекающихся качалкой, но то, что я увидел, очень понравилось.

В озеро я лезть не стал, боясь оконфузиться. Мужское естество от такой картины уже давало о себе знать, голод, кстати, тоже, и я выбрал менее романтичное занятие, чем купание с обнаженной женщиной. Созрела мысль употребить свой законно добытый трофей в пищу. То есть не весь, но хотя бы кусочек. Я как-то по пьяни с товарищами съел в ресторане крокодилий бифштекс, и подозревал, что вряд ли местный ящер сильно от него отличался. Жестами показав Гертруде, что возьму ремень с пряжкой, потопал к ящеру. Как-то по телевизору я видел, как от крокодила отделяли съедобное, и самым съедобным считался хвост, поэтому решительно подступил именно к этой части тела пресмыкающегося. С мыслью отхватить его целиком пришлось попрощаться, поверху шел гребень из костяных шипов, да и толщины хвост был порядочной. Поэтому, повозившись, нарезал килограмма четыре мяса сбоку, подпоров шкуру толщиной около сантиметра. Нарезал много, решив, что жареное мясо сохранится долго. Мясо по консистенции и по внешнему виду совершенно напоминало индюшатину, что еще более убедило меня в успехе. Ну как, подстрелив такой трофей, не попробовать его? По своему земному опыту я знал, что обработав и правильно приготовив, съесть можно все, даже ворону и баклана. Опыты такие были, не на трезвую голову, конечно.

Попытался оттащить тушу подальше, но успеха не поимел. Ящер весил килограмм двести, не меньше. Плюнул и занялся мясом. Тщательно промыл его, вырезал белые прожилки жира, которые, по уверению телевизионного кулинара, должны были немилосердно горчить. Положил филейки на чистый камень, глянул на вредную, но физически совершенную эстонку, занявшуюся постирушками, вздохнул и поплелся собирать хворост. Именно поплелся, сил просто не было. Когда вернулся, обнаружил рядом с мясом парочку пакетиков с солью и перцем - такие подают в самолетах - и зажигалку. Сама Гертруда растянулась на плоском валуне, посверкивая влажными частями тела под солнышком, которое, наконец, сползло с зенита и начало опускаться за горы. Одеться она, естественно, не удосужилась, предметы туалета сушились рядом на камнях. И еще у нее в руках дымилась сигаретка, а рядом лежала фляжка с коньяком. И внимания она на меня не обращала ровно никакого.

"Зараза... устроила нудистский пляж... извращенка... нерпа холодная. Трахнуть бы тебя, да жрать охота...", - мысленно поругивал я свою спутницу, изредка поглядывая на нее, очень уж хороша была, стерва, особенно в лучах заходящего солнца.

Руки привычно делали знакомую работу. Соорудил импровизированный мангал из камней, навалил кучу хвороста и поджег. Пока огонь прогорал, занялся водными процедурами. Вода оказалась ледяной, так что купался я, поеживаясь и только тихонечко покряхтывая, вспомнив, что Герда в воде вообще не издала ни звука. Быстро вымывшись, простирнул одежду и, напялив мокрые шорты, вышел на берег. Сразу стало значительно легче, даже курить хотелось меньше. Голова успокоилась, и дрожь в руках и ногах почти прошла. Воздух к вечеру стал значительно прохладнее, но все равно было жарко. Костер уже прогорел, так что я, посыпав мясо солью и перцем, причем в очень незначительных количествах, где ее, соль, теперь возьмешь, нанизал мясо на прутики и торжественно водрузил их над углями, а сам прислонился спиной к камню и замер, наслаждаясь покоем и легким прохладным ветерком. В голове неспешно роились мысли.